Онлайн книга «Волчье кладбище»
|
– Грант серьёзный, без него Роданфорду будет тяжело начинать летний семестр, – сказал Дарт. Кочински не ответил. – То, что происходит здесь, не сможет оставаться лишь в этих стенах надолго. Если завтра ещё что-то произойдёт… – Не говори так… Тео не посмеет сорвать спектакль… – сказал Кочински. – Он играет мученика, он будет стараться, Дарт, будет всю ночь репетировать. – Что тебе важнее, Милек? – вдруг сурово произнёс Дарт, словно отчитывал одного из студентов. Мы сидели тише воды. – Не дать пойти прахом Роданфорду, доказать отцу свою состоятельность… – Дарт помолчал, – или скрыть причуды одного распоясавшегося студента? Я открыл рот, но Адам пнул меня, не дав сказать. Дилемма, которую я наполовину мог пропустить через себя – сам был в контрах с отцом и сам стремился к независимости, – должна была разрешиться этой ночью. Какой-то замшелый министр держал в руках конверт со значительной суммой и судьбой Роданфорда. Для него самого, небось, эти деньги мало что значили. Всё равно что отец мне не давал на самолёт, хотя если б дал, не обеднел бы. Все осознавали мягкотелость Кочински, понимали, к какому краху вели его неуверенные решения. А тут ещё мы с нашими ночными гуляниями бессовестно подливали масла в костёр, на котором коптился проректор. Кочински мучительно вздохнул. – Мой сын для меня важнее. И только он. Я слишком много поставил на карту, слишком… Всё! – Ты слишком далеко зашёл со вседозволенностью, Милек. Должны же быть и для него какие-то рамки! – Не выводи меня, Дарт! Не выводи. Ты не знаешь, что значит быть сиротой… Что значит жить без матери… Дарт, ты не понимаешь… У мальчика разбито сердце, его можно вылечить лишь добротой! – Знаю я всё, – холодно парировал Дарт. – После отчисления из университета меня не приняли ни отец, ни мать. Я совершил ошибку: им я тоже не сказал, кто на самом деле был виноват… – Хватит! – рявкнул Кочински. Мы, как две статуи, замерли и с минуту не дышали вовсе. Дарт снова заговорил, его голос приобрёл обычную чопорность: – Верните роль Питеру, сэр. И грант у нас в кармане. – Тео взбунтуется. Он сорвёт всё, Роданфорд на кирпичи пойдёт раньше, чем приедет министр… – О Тео мы позаботимся. Отправим его на день куда-нибудь. Кочински хмыкнул, как бы раздумывая. – Он тебе не идиот, он всё прекрасно поймёт. Господи, что делать, Дарт, что делать?.. Дарт выдержал минуту, прежде чем дал ответ: – То, что я уже сказал, сэр. Убрать со сцены Тео. Милек Кочински промолчал, а затем как вскрикнет: – Карлсен! Дверь распахнулась. Адам дёрнул головой, словно очнувшись от оцепенения. – Да, сэр! – Вы были правы. – Прав, сэр? – Про баптистов… Что, если ему исповедаться? – Кочински повернулся и пошёл прочь, продолжая что-то бубнить, оставив дверь открытой. Мы уставились на Дарта. – Продолжайте, – скомандовал он и вновь прошёл к своему столу. К моменту, когда солнце село, моя рука окаменела и была не в силах продолжать. Спина и ноги ныли, зад от паршивого дартовского стула саднило. Дарт следил за нами, периодически поглядывая в окно. Часы звякнули раз в половине десятого. Минут через пять на столе зазвонил телефон. Дарт снял трубку, его крупный нос вздрогнул. – Слушаю… Да, сэр… Хорошо, сейчас же пошлю… Да, я понял… Хорошо… Куда?.. Я не знаю адреса… А, диктуйте… – Он вырвал из моей руки вечное перо с верхним листом. – Так… Да… Да, я понял… Не переживайте, сэр! |