Книга Четыре крыла, страница 72 – Татьяна Степанова

– Ваша дочь? – Клавдий кивнул на молчаливую девушку с яблоком, слушавшую их пререкания с крыльца и не приближавшуюся к ним. – От второго брака, да? Сводная сестра Игоря? Позовите ее, мы и ей зададим вопросы. Может, она знает больше о своем брате?

– Верушка, – Виноградов-старший сделал ударение на «у» в имени девушки. – Моя троюродная племянница. Она учится в Москве, а живет у меня. Она с Игорем не знакома, они лично не встречались.

– Но вы пять минут назад сказали – у Игоря вообще нет кроме вас родни, выходит, имеется? – хмыкнул участковый Бальзаминов.

– Они никогда не общались, – злобно отбрил его Олег Дмитриевич Виноградов.

– Игорь все равно взял вашу фамилию, несмотря на то, что вы его бросили в раннем детстве? – вежливо поинтересовался Макар. И Клавдию показалось: его друг задает вопрос неспроста, он словно примеряет Виноградова-старшего на роль…

– Он взял фамилию матери. Ксении. Она тоже Виноградова, – отец Адониса обернулся к нему, его внушительный пивной живот, обтянутый белой футболкой, заколыхался над спущенной резинкой спортивных брюк дорогой фирмы.

– Значит, мать Игоря – ваша родственница? – Макар смотрел на него.

Клавдий понял, куда он клонит.

А холеное со следами былой красоты лицо Олега Дмитриевича Виноградова вновь вспыхнуло.

– Вы все равно узнаете, если наведете справки о нас, – ответил он. – Она моя родная сестра. Старшая. Мы оба в двадцать лет не хотели ничего плохого, мы жаждали лишь любви и не думали о последствиях. Все произошло случайно, в палатке на рок-фестивале. Мы оба напились в хлам в ту ночь. Мы не помнили себя. Но Ксеня забеременела и родила Игоря. Я уехал. В жизни потом нахлебался досыта порицаний от всех. Отцовство не принесло мне счастья. Напротив, я заработал дикую психологическую травму на всю жизнь после той нашей ночки с сеструхой… Она меня, дурака пьяного, совратила. Я бы сам не посмел. Когда после двадцати двух лет разлуки мой сын явился ко мне знакомиться, я ему пытался объяснить. Но он меня все равно винил. И он не любил меня. А сейчас я готов ради него на все – лишь бы полиция его нашла и… Пусть не вернула домой… хотя бы сообщила мне: ваш сын жив и здоров. Просто не желает с вами общаться.

В машине, когда они покидали Полынь, а Виноградов-старший запирал за ними ворота, Клавдий объявил:

– Мифы – поразительная вещь.

Участковый Бальзаминов лишь усмехнулся криво по обыкновению и буркнул:

– Редчайший сукин сын. Озаботился теперь! Надо же! Какое, любопытно мне, наследство оставил его Игорек, кроме «бумера»-миллениала? Севрюгина вон полдома оставила мамаше, пропав… Руслан полквартиры в хрущобе Розе, а Игорек?

– Покажите нам, пожалуйста, его фотографию, – попросил Макар. – Мы с Клавдием наблюдали отца, но до сих пор не видели сына. Кого, собственно, ищем.

Бальзаминов открыл в мобильном снимки Игоря Виноградова. Наверняка их предоставил при подаче заявления его отец, либо сами оперативники отыскали их в интернете, в его аккаунте соцсети с подачи того же родителя.

Статный златокудрый блондин с медальными чертами лица и греческим носом, великолепными темными глазами. Высокий, стройный, накачанный и хрупкий одновременно. Их сходство с Виноградовым-старшим бросалось в глаза. Но Адонис привлекательностью превзошел Кинира.

– Ясно, отчего тетки из «Малого» от него обалдели, взревновали, – хмыкнул Клавдий.