Книга Клуб самоубийц, страница 86 – Сергей Оксанин

Шулер стал медленно стягивать перчатки:

– Я знал, что вы рано или поздно вспомните мои руки. С моей стороны было большой ошибкой показать их вам тогда, в гардеробе «таможни».

– Но вы не побоялись показать их мне снова. Позавчера. Потому что были уверены, что вечером Курт убьет меня.

Пе́трович смотрел, как тонкие руки снимают шляпу, аккуратно отклеивают черные кустистые брови, затем – парик и вытирают лицо. На него – снизу вверх – смотрело усталое лицо главы строительного концерна.

– Признаться, я поражен вашей догадливостью.

– Я отрабатываю (аккуратней, не переходи на свой профессиональный развязный тон) ваш гонорар.

– Я действительно не убивал брата вашей знакомой. Просто на всякий случай, чтобы подстраховаться, я дождался его позавчера в «таможне», я знал, что он вернется и попытается отыграться, и на словах повторил содержимое письма. Я же не знал, что он повесится.

– Но вы убили мальчика. Вы знали и о болезни отца, и его пистолете, и о рекомендациях психиатра поиграться пистолетом перед зеркалом. Оставалось только улучить момент и дозарядить пистолет.

– Это было несложно. Достаточно было прийти пораньше, зайти к нему в кабинет и дождаться, когда он выйдет встречать очередного гостя. Ключ же перед игрой всегда был в сейфе. Полковник, если проигрывал, сразу расплачивался наличными. Гораздо сложнее было настроить мальчишку. Оказалось, что он записался в клуб ради смеха. Пришлось устроить ему настоящую трагедию.

– С помощью Елены Подольски, она же Штокман.

– Браво.

– А потом обыграть по-крупному в карты брата. Чтобы создать ему мотив для убийства. Вы же написали письмо сестре в расчете, что она передаст его полиции, а та устроит у брата обыск?

– Да.

– Когда не сработал трюк с владельцем конного завода?

– Вы – о пожарных? Да, если честно, то я рассчитывал, что полиция устроит обыск у него. Мотив? Ревность. Коннозаводчик же большой любитель стриптиза. Знаете, где все время хранились перчатки? В его шкафчике на ипподроме в Рейнензиштадте. Их туда было несложно подложить. Там тренировочный ипподром. Проходной двор. Зрители заходят в конюшни, разговаривают с жокеями, конюхами. Я поехал туда на машине и подложил их.

«На машине?» – отметил про себя Пе́трович, но вслух сказал:

– Вам не повезло. Владелец конного завода оказался старым знакомым следователя, и тот не хотел его вмешивать в это дело.

– А-а, наверное, и сожитель тети, он же был в прошлом жокеем, тоже знакомый следователя? То-то следователь не спешил передавать дело в суд, да?

– Да. А когда вы поняли, что ваш план не срабатывает, то решили перевести стрелки на брата. Изучили родословную семьи. И оставили в книге свою именную закладку. Да, я тоже читал эту книгу. Но родословной вам показалось недостаточно. Вы посчитали нашу полицию слишком тупой, чтобы она стала следить за братом на основе его прав на наследство. И вы обыграли его в карты. И поехали в Рейнензиштадт, – Пе́трович решил прощупать, известно ли Гаю Фоксу о моем интересе к делу Хиршбюля, – чтобы забрать перчатки. И подложить их брату.

В трамвай на очередной останове зашло несколько человек. Ну и что? Сидят два господина и мирно беседуют.

– Это тоже было несложно. Я его раньше водил по девочкам, и тогда на всякий случай сделал копию ключей от дома. Но в последний момент я решил дать ему возможность украсть перчатки у меня. Так было надежнее. Он же был клептоманом, старым пациентом нашего психиатра. А клептоманы, они очень бережно относятся к своим трофеям. К тому же это был хороший театральный эффект.