Книга Конский волос, страница 42 – Алексей Кротов

– Я вас не понимаю, – нахмурился Макушкин.

– Да что же тут непонятного, Еремей Галактионович? Подумайте сами. Дубков запросто мог остаться в живых. Я хочу сказать, что все это ненадежно и могло в обоих случаях не привести ни к какому результату. Меня ставит в тупик, что оба преступления, если конечно, Дубков не погиб случайно, были, ну как бы, пущены на самотек.

– Интересно, а не связано ли падение Бобрикова с гибелью Дубкова, – поделился своими соображениями Скворцов.

– Вот это и нужно выяснить, – кивнул Ермолкин. – Чем черт не шутит, вдруг между кем-нибудь из строителей и Дубковым есть какая-то связь?

– Все – таки по-моему смерть Дубкова – несчастный случай, – упрямо сказал Дудынин.

– Вы вольны придерживаться своего мнения, – признал за ним такое право Ермолкин.

– Благодарю, – буркнул полковник.

– Мне кажется, Олег Константинович, нужно все же определить число тех, кто точно не мог физически подпилить ступеньку.

– Как вы это сделаете? – с любопытством взглянул на него Ермолкин.

– Я уже объяснил, Олег Константинович. В деревне есть люди, которые могут доказать, что никуда не выходили из дома от десяти тридцати вечера до девяти утра. Возьмем, например, Морозовых. Они утверждают, что все время были дома вместе.

– А кто это может подтвердить? – спросил Ермолкин.

– Ну, они же были вдвоем, – начал Макушкин и вдруг остановился, он понял.

– Наконец-то до вас дошло, – едко сказал прокурор, наблюдая, как свет понимания посещает следователя. – У нас нет никаких оснований им верить.

– А какие у нас есть основания им не верить? – поинтересовался Дудынин, доходя до двери уже наверное в трехсотый раз.

– Тоже никаких, – признал прокурор. – Но подобное алиби нельзя принять на веру.

– Еще интересно, где взяли пилу? – предложил новый вопрос для рассмотрения Макушкин. – Ведь не пойдешь же с пилой по деревне, заметят.

– Наверное, в сарае была пила, – предположил Ермолкин.

– Я проверил, была, – кивнул Макушкин, – но на ней отпечатки пальцев только двух строителей – Михайлова и Никитина.

– А кого вам еще нужно? – недовольно спросил прокурор.

– Ну, – неуверенно проговорил следователь, – того кто подпилил ступеньку.

– Так он вам их оставит, – ухмыльнулся прокурор – Что за наивность!

– Дело в том, Олег Константинович, – возразил Макушкин, – что Никитин и Михайлов отрицают, что брали в тот день пилу. Так вот, я подумал, что если бы преступник стер отпечатки, то он бы стер все.

– А то, что он мог быть в перчатках, вам в голову не пришло, а?

– Нет, не приходило, – опешил следователь. – Такая жара, я как-то не подумал.

– А надо думать, Еремей Галактионович, надо, – убеждающим тоном проговорил Ермолкин.

Дудынин наконец прекратил свое хождение.

– Ну и какие же из всего этого можно сделать выводы? – как ни в чем не бывало спросил он, глядя на прокурора.

Ермолкин неожиданно сорвался.

– Ну откуда я знаю? – завопил он. – И что вы уставились на меня, как баран на новые ворота? Я что вам, – Холмс, Мегрэ и Пуаро в одном лице? Чего вы еще от меня хотите? Чтобы я не выходя из кабинета сказал, кто подпилил ступеньку? Да кто угодно мог подпилить, может, сумасшедший Дудкин, какой-нибудь местный вредитель, враг капиталистов, да сам Кречетов, наконец. Зачем он вообще переехал в эту времянку?

– Он поссорился с дочерью, – сказал Макушкин.