Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 18 – Рия Радовская

Кровь бросилась в лицо. Лин глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Я уже и забыла, как мастерски вы умеете выводить из себя. Что ж, раз так потрудились, обустраивая собственную смерть, можно даже не спрашивать, пытались ли вернуться. А зря, профессор, — Лин не смогла отказать себе в удовольствии хотя бы в малом уесть ядовитую сволочь. — Ведь проходили только свидетелем. Вряд ли этот мир предложит вам четвертую премию, господин трижды лауреат. А вы успели поизноситься.

За три года профессор разительно изменился. Осунулось костистое лицо, ввалились щеки. Кожа, и без того имевшая нездоровый, желтоватый оттенок, стала выглядеть еще более старческой, а длинный нос с внушительной горбинкой на истощенном лице смотрелся и вовсе безобразно. Сколько ему было, когда общественность устроила пышные похороны? Сорок с небольшим вроде бы. Волосы свисали до плеч неопрятными жирными прядями. И все это никак не сочеталось с уверенным выражением и умением держаться с холодным достоинством.

— Мало кого трудности украсят так же, как вас, старший агент, — Саад окинул ее выразительным взглядом с головы до ног. — Но если вы думаете, что я заранее планировал побег из собственного мира, то ошибаетесь. Это было случайностью. А вернуться отсюда нельзя. Уж поверьте, я пытался. Чем я мог заниматься здесь? В неразвитом мире с зачаточными технологиями и ущербной наукой? Только тем, чем привык. Лекарства, снадобья, эликсиры. Мне никто не позволил бы открыть даже убогую лавчонку в городе. Нужны документы, разрешения, а чтобы получить их, надо прорваться к кому-то, кто может понять, на что я способен. Без денег, без образцов! Вы верите в чудеса, агент? Я — нет. Некто Рыжий дал мне возможность работать. Обеспечивать его и его стаю, — Саад поморщился так, будто само слово вызывало у него отвращение, — лекарствами. Этого недоразвитого господина, — Саад указал на сынка Пузана, — я узнал сразу. Он попытался истечь кровью в моей каморке. Не сказал бы, что был счастлив лечить его, но вряд ли кто-то стал бы слушать возражения. Рыжему всегда нужны кродахи на побегушках.

— Заткнись, сальная сволочь! — выкрикнул с пола молодой идиот и тут же получил от Сардара ногой по ребрам.

— Сальный, да, — кивнул Саад. — Под этой кличкой меня знают здешние голодранцы. Будем знакомы, агент.

— И почему у меня не получается проникнуться и посочувствовать? Вот что вам, профессор, дома не жилось? — Лин обернулась к молча взиравшему на весь этот цирк Асиру. — А это, владыка, ваш клиент. Характер мерзкий, ум гениальный, знаний — лет на двести вперед. Решайте сами, куда применить.

— Лекарь-аптекарь, такого добра у нас навалом, — владыка, до того сидевший в расслабленной позе и подпиравший ладонью щеку, выпрямился. — Много знаешь о делах Рыжего? Со всей шайкой знаком?

— Знаю не все, — склонил голову Саад. — Но слышал достаточно.

— Сардар, он твой. Потом отправишь к Ладушу, пусть покопается в его гениальных мозгах и выяснит, насколько может быть полезен. Или опасен, — добавил, усмехнувшись. — Остальные тоже твои. Вытянешь что-то важное — доложишь. Весь гнойник с Рыжим во главе — вычистить. Идем, — он взглянул на Лин, поднялся и, не оборачиваясь, пошел из зала.

У старого Шукри всегда подавали отменную баранину. Она стоила того, чтобы иногда позволить себе нехитрую радость — выбраться из дворца с несколькими стражниками вместо полноценного отряда сопровождения, наплевав на традиции. Посидеть в крошечном саду под раскидистым платаном, который Асир помнил с детства и по которому, кстати, еще мальчишкой забирался до самой вершины, а оттуда — на крышу главных конюшен, их сравняли с землей лет пятнадцать назад.