Книга Жена неверного ректора Полицейской академии, страница 52 – Матильда Аваланж

Приятного в этом было, разумеется, мало.

Зато Антония и Дориан, сидя в тепле и уюте, о чем-то оживленно болтали и порой громко хохотали. Пару раз я даже уловила в этих разговорах свое имя. Я знала, что брат с сестрой не были близки, а порой ругались, как кошка с собакой, или даже иногда дрались.

Но было кое-что, что их объединяло — а именно ненависть и презрение ко мне, взятой в семью из грязного деревенского приюта.

Эта ненависть вообще объединяла и сплачивала всю семью.

Все-таки был один большой плюс, когда Лианс оставил меня на горе.

В этой тиши я смогла тщательно покопаться в памяти Бьянки и просмотреть ее воспоминание, которое объясняло, почему Кастро ее удочерили, а Рэтборн взял в жены.

Все дело было в их интригах.

В том, что к власти пришел нежеланный и странный король Тибальд, который не мог похвастать знатным происхождением, терпеть не мог аристократию с ее сложными воплощениями и благоволил невоплощенным и простолюдинам.

Желая выслужиться перед ним, Кастро и отправились в затерянный в дальней провинции Фиолента деревенский приют, дабы взять оттуда сиротку и облагодетельствовать ее.

Это был очень широкий, намеренный жест напоказ, у которого была только одна единственная цель — расположить к себе нового правителя, выказать ему свою лояльность.

А уж как там они будут обращаться с самой сироткой, дело десятое.

Всяко уж ей будет лучше, чем в приюте.

Глянув несколько картин из Бьянкиного детства — того времени, когда она жила там, я невольно с этим согласилась.

Это было очень мрачное и бедное, темное казенное сооружение.

Сироток заставляли с утра до ночи трудиться на огороде, где они ухаживали за целыми плантациями кукурузы, картофеля и свеклы.

Выращенные их руками овощи и фрукты шли на продажу, а директриса приюта потом ходила в золоте и серебре, тогда как девушки содержались в весьма скромных условиях и носили невзрачную серую форму.

В приюте случился настоящий переполох, когда туда заявилось аристократичное семейство Кастро, разодетое в пух и прах.

Девушек оторвали от прополки грядок, переодели и выстроили в ряд.

Брезгливо разглядывая сироток в лорнет, виконтесса Филомена заявила деректрисе, которая чуть ли не ковриком рассталась перед такими уважаемыми гостями:

— Нам нужна самая убогая, недалекая и бесталанная ваша воспитанница. Виконт Кастро желает принять ее в семью.

— Очень желаю, — сквозь зубы прошипел виконт, который избегал даже смотреть на девушек.

Антония и Дориан тоже были здесь, морща носы и закатывая глаза с таким видом, как будто оказалась не в приюте, а на самой грязной ферме, неподалеку от кучи навоза.

Но сиротки с восхищением смотрели на этих красивых и уверенных молодых людей, обряженных в кружева, шелка и бархат.

Госпожа Филомена тоже морщилась и бормотала:

— Не то, все не то. Все они достаточно миловидны, а нам нужна… О, какой превосходный в своей неприглядности экземпляр! Как тебя зовут, милочка?

Виконтесса остановилась прямо напротив Бьянки.

— Бьянка Домнадежды, — гаркнула девушка — фамилией воспитанниц являлось название приюта.

Хотя, надеждой в этом приюте и не пахло, по-моему.

Жуткое, жуткое, беспросветное место!

— Ох, этот говор… — Филомена зажала уши. — Прямо как железом по стеклу!

— Вы така красивая, госпожа! Можно вашим веером махануть?

— Чуть позже, — отмахнулась виконтесса, и задала девушке несколько вопросов по поводу ее происхождения и воплощения.