Книга Жена неверного ректора Полицейской академии, страница 55 – Матильда Аваланж

Кастро хотят устроить для графа показательное выступление. По статусу, если не ошибаюсь, виконт ниже графа, поэтому Кастро постараются выслужиться и произвести хорошее впечатление любой ценой. Для этого меня с Анотонией и Дорианом вытащили из академии и устроили весь этот «семейный» ужин.

А сами, между прочим, даже выдали Бьянку замуж без наследства, жадюги поганые!

— Но, матушка, разве мне обязательно выходить под очи четы Бейлисов в таком… м-м-м… пышном виде?

— Обязательно! Пусть видит, кто ты! — обрубила виконтесса Кастро. — Как вышла замуж за ректора, так и голосок прорезался, я смотрю? Думаешь, составила такую удачную партию и теперь тебе все можно? Но в моем доме ты не имеешь никакого права голоса, и станешь делать то, что я велю! И если я велю выйти к ужину, кивать, улыбаться и держать свой рот на замке, ты так и сделаешь, уяснила?

В голосе виконтессы Филомены явственно зазвучало раздражение и глубочайшее презрение ко мне, которая была для нее, как бельмо на глазу, но которую приходилось терпеть и даже называть дочерью.

В этот момент служанка, которая осталась прибираться после учиненного визажниками кавардака, случайно уронила шкатулку с невидимками, и шпильки осыпали юбку и туфли виконтессы металлическим градом.

Реакция Филомены была незамедлительной.

Она размахнулась и влепила девушке пощечину.

— Безрукая тварь! Учишь их, учишь, а все равно свинья останется свиньей, хоть наряди ее в шелка и бархат.

Было прекрасно ясно, о ком в действительности она говорит.

Девчонка стала собирать шпильки, но руки ее тряслись. Я опустилась рядом и принялась помогать ей и подбирать невидимки.

— Совсем с ума сошла? Попортишь прическу и платье! — вскричала виконтесса и подняла меня с пола, схватив за руку. — Говорят же в народе — не родятся от осинки апельсинки. Прекрати заниматься глупостями, пора спускаться к ужину. И только попробуй что-нибудь выкинуть. Сама понимаешь, это не в твоих интересах. Если, конечно, не хочешь вернуться в приют и продолжить окучивать там картошку с морковкой. Уяснила?

— Уяснила, матушка, — я опустила взгляд.

— Сколько раз велела не называть меня этим плебейским словом «матушка»! В дворянских семьях не приняты эти ужасные «мама» и «папа». Только «госпожа моя матерь» и «господин мой отец».

Я знала, что Антония с Дорианом спокойно называют виконта с виконтессой «мамой» и «папой», но Бьянке было запрещено это делать.

— Я это запомню, госпожа моя матерь.

— Очень в этом сомневаюсь, — поджала губы Филомена.

И мы пошли вниз.

Ужин проходил в большой богато обставленной гостиной Кастро, за роскошно сервированным круглым столом, в центр которого был водружен гигантский букет цветов.

Граф Бейлис оказался очень красивым, несмотря на возраст, мужчиной лет сорока пяти с длинными волосами, собранными в низкий хвост. В них сверкали широкие серебристые пряди. Так же граф носил короткую аккуратную бороду и усы, как у Николая II, и смотрел с прищуром.

Жена графа, леди Жанна, лет на пять моложе его — миловидная рыжеволосая женщина, к которой хотелось тянуться.

Она понравилась мне с первого взгляда — кажется, Жанна была сердечной и добродушной, без всего этого аристократического пафоса.

Она, единственная, как будто не замечала моего нелепого наряда и смотрела на меня не с презрением, а с искренним интересом.