Книга Жена неверного адмирала, или Шаурма от попаданки, страница 49 – Матильда Аваланж

Он дракон, наполовину зверь. Если покажу свою слабость — вцепится и порвет.

— Твоя новая косметия просто ужасна, — продолжал муж, ласкающим движением прикоснувшись к моим надбровным дугам, на которых сейчас не было бровей. — Ты в курсе, что по ту сторону океана, в Валарии, брови выбривают проститутки, чтобы сразу обозначить свой статус? Разумеется, ты не в курсе, моя слабоумная Виола. Мозгов, как у рыбки — рождаются же на свет такие тупые существа, как ты. В силу этой непроходимой тупости ты даже не помнишь, что сделала тогда, двадцать три года назад. В тот день, когда твой отец пришел к моему отцу, а мы с тобой играли в саду. Я знаю, что не должен злиться на тебя и таить обиду — ведь я сделал все сам. Ты показалась мне такой доброй, такой милой. Ты была ребенком, а дети не несут ответственности за преступления. Мы оба были детьми. Только слабые люди лелеют детские обиды. Я знаю, что ты даже не понимаешь, о чем я сейчас говорю. Ненавидеть тебя — почти то же самое, что ненавидеть инфузорию или ламинарию. В этом нет никакого смысла. Или… есть? Как ты думаешь, существо? Впрочем, «думать» — слишком громкое для тебя слово. Как ты полагаешь, существо?

На протяжении того, как он говорил, я стояла ни жива ни мертва, завороженная его жутким вкрадчивым голосом. В нем было столько ненависти, столько с трудом сдерживаемой ярости, застарелой боли, что меня кинуло в дрожь.

Оказывается, отношение Грэма к Виоле намного глубже, чем просто ненависть красивого блестящего мужчины к некрасивой, глупой и навязанной жене.

Оказывается, что-то такое между ними произошло аж двадцать три года назад!

Судя по его тону, и сверкающим, как клинки на солнце, глазам, что-то очень страшное.

Вот только, если я сейчас спрошу — что, он просто взбесится!

Или…

Или все-таки нужно спросить?

Грэм положил большие пальцы на мои надбровные дуги и до боли надавил на них, стискивая мою голову, как железным обручем.

Все это было очень нездорово и нехорошо.

Мне по-настоящему показалось, что в этот момент он может меня убить.

Возьмет, да и раздавит мою голову в лепешку!

Силушки у мерзкого драконюки хватит!

— Я сожалею о том, что тогда произошло, — прошептала я, понятия не имея о том, что же тогда произошло.

— Помнишь наказание за нарушение клятвы? — вдруг мрачно ухмыльнулся Грэм. — Скажи, что помнишь. Тогда я пойму, что тебе хотя бы не все равно…

Я изо всех сил напрягла память, пытаясь воскресить детские воспоминания Виолы, но ничего не получилось.

— О таком не сожалеют, тупица. Прощения за такое вымаливают, годами стоя на коленях, а не выходят замуж за того, кого ты предала. Впрочем, это слишком сложно для твоего понимания, инфузория.

С этими словами Грэм, отпустил, наконец, мою несчастную голову, пренебрежительно откинув меня назад.

А я поклялась себе выяснить, что же такое в детстве совершила Виола, что он теперь так люто ее ненавидит.

— То, что ты обманываешь меня, что хочешь убрать руны красоты, ясно как белый день, Виола, — совсем другим, скучающим тоном произнес Грэм. — Ты много раз собиралась это сделать, а в итоге приезжала из клиники со все новыми и новыми уродствами. На этот обман я не поведусь. Если бы ты хотела убрать руны, то начала бы убирать их, а не делала новые.

— Это вышло случайно… Зато смотри, я вернула себе нормальные глаза.