Книга Тайны Женской академии, страница 58 – Рада Мэй

— Я подумаю, — пробормотала, слегка ошеломлённая обрисованной перспективой. Неожиданной и, на первый взгляд, совершенно нереальной.

Однако память услужливо подсказала, что когда-то в детстве я хотела именно этого — восстанавливать справедливость, как папа, но родители убедили, что такой путь не для приличной примерной девушки, которой они всегда хотели меня видеть. А поскольку примерной я, кажется, так и не стала, почему бы и впрямь не задуматься о подобном будущем.

— Мама будет против, — сказала я, когда мы снова оказались в экипаже. — Ей никогда не нравилась папина работа. Она считала её опасной, и ни за что не согласится.

— Не согласится, — не стал переубеждать профессор Бредвигс, — и я очень хорошо её понимаю.

— Значит, вы тоже против? — Не то чтобы я ожидала его поддержки в таком противоречивом вопросе, просто и сама пока не понимала, что думать.

— Разумеется, я тоже считаю такую работу опасной и неподходящей для девушки, но это не имеет значения, — сказал он, глядя на меня очень серьёзно, но не строго.

— Что не имеет значения?

— Моё мнение, как и мнение вашей мамы, — удивил Бредвигс неожиданным заявлением. — Это ведь ваша жизнь и только вы должны решать, какой ей быть. Я прошу лишь об одном — делайте выбор осознанно, а не спонтанно. У вас есть время до окончания академии, чтобы всё хорошенько взвесить и обдумать.

Я смотрела на зельевара и не верила своим ушам. Может, показалось? Неужели он, в самом деле, это сказал. Пожалуй, только любовному признанию в его исполнении я поразилась бы больше.

— Вы, правда, так считаете?!

— Да, но ключевая фраза в моих словах — осознанный и взвешенный выбор.

Вот сейчас он подпустил в голос немного строгости, но меня уже затопили теплота, радость, благодарность и воодушевление, вызванное предвкушением возможных перемен.

— Думаете, я справлюсь?

— Не знаю, вы плохо контролируете эмоции, часто идёте у них на поводу, а дознаватель должен руководствоваться только логикой и холодным рассудком, — резонно заметил собеседник.

— Но ведь этому можно научиться! — Не желала я вот так просто отказаться от замаячившей на горизонте возможности, тем более после его предыдущих слов.

— Можно, хотя я не представляю вас безэмоциональной, — по-доброму усмехнулся Бредвигс. — Но вы достаточно целеустремлённая особа и если чего-то захотите — вероятно, добьётесь. К тому же у вас слишком деятельная натура, чтобы довольствоваться одним лишь семейным бытом. Всё равно будете ввязываться в подобные приключения по спасению несчастных, а в том учебном заведении вас хотя бы научат защищаться и просчитывать свои действия наперёд.

Кстати, о нуждающихся в спасении, я вдруг кое-что вспомнила и взволнованно попросила:

— Мы можем вернуться в участок? Я забыла спросить о Зинате!

— О ком? — не понял мужчина.

— О служанке, которая взяла на себя вину. Вдруг её ещё не освободили, а это неправильно!

— Вот именно об этом я и говорил, — Бредвигс вдруг тихо рассмеялся. — Вы неподражаемы, Биргем!

Смех его неуловимо преобразил, сделав черты лица моложе, мягче и ещё привлекательнее.

Завороженная этой внезапной переменой, боюсь, я забыла о приличиях и вообще обо всём. Просто сидела и смотрела на него, откровенно любуясь. Поймав мой столь нескромный взгляд, профессор сразу стал серьёзным. Даже очень. Скользнул по моему лицу нечитаемым взглядом, слегка задержав его на губах, а затем поспешно отвернулся к окну и сказал: