Книга Судьба магии, страница 101 – Бет Рэвис, Сара Рааш

– …и то, как они переплетаются с моими воспоминаниями о маме и детстве. Она убаюкивала меня нашими песнями. Наша семья собиралась вместе, чтобы приготовить блюда по традиционным рецептам. Мой ковен передавал из поколения в поколение заклинания и учил нас фазам Луны и лучшим способам заготовки ингредиентов. В дикой магии не нужны заклинания или ингредиенты, но это не умаляет их важности как объединяющей силы. Ты даровала нам все это, Перхта. Ты подарила мне счастье традиций. Я не… – Я делаю глубокий вдох, всхлипывая. – Я не благодарила тебя.

Удивление на ее лице становится еще отчетливее.

– Так что спасибо тебе, – продолжаю я. – Спасибо, что оберегаешь то, что сделало мое детство таким особенным. Спасибо, что подарила традиции, которые соединяют меня с Лизель и со всеми, кто живет в Источнике. Спасибо, что объединяешь нас, Перхта. Но у меня не было ничего общего с алеманнами, если бы они все еще были здесь, не так ли? Традиции древних племен отличались от наших. Наши традиции, которые ты оберегаешь, – они не всегда являлись таковыми. Они менялись. Когда-то они были лишь идеями, которые смешивались с другими идеями, пока не стали чем-то, на чем мы смогли построить фундамент. Когда-то они были предвестниками перемен, не так ли, Перхта? – Я тяжело дышу, стараясь, чтобы она поняла меня. – Традиции всегда берут начало в переменах.

Рука Перхты дрожит. Ее потрясенное лицо не меняется, губы сжаты в тонкую линию.

– Ты говоришь, что традиции священны, что их нельзя изменять, но они и есть изменение. – Слезы катятся по моим щекам, поэтому, когда я пытаюсь улыбнуться, понимаю, что улыбка получается беспомощной и жалкой. – Ты богиня правил и установлений, но это значит, что ты также и богиня перемен, потому что перемены – это признак хороших традиций. Того, что мы сумели выжить, чтобы эволюционировать.

Я склоняю перед ней голову. Впервые делаю это добровольно, а не из-за угроз или страха.

– Спасибо тебе, Перхта, – повторяю я. – Спасибо, Мать, за то, что оберегаешь своих детей, даруя нам простор для роста. Но теперь мы выросли. И это потому, что ты преуспела. Ты, богиня перемен и традиций.

– Ты пытаешься манипулировать мной. – Это все, что она говорит, но ее голос звучит хрипло.

Я не поднимаю глаз, а моя рука все еще лежит на камне в ее ладони.

– Нет. Я устала бороться с тобой. Я не хочу бороться с тобой. Может, я и чемпион Хольды, но в первую очередь я ведьма, а ведьма принадлежит всем трем богиням. Я не желаю, чтобы ты была моим врагом. Но чтобы помогала мне. – Теперь я смотрю на нее. – Помоги создать новые традиции для нашего народа, чтобы мы могли продолжать расти.

Перхта не сводит с меня глаз. Ее лицо – маска, такая же каменная, как и у статуй, такая же свирепая, как у чудовищ, которые загнали нас в эту гробницу. Но ее рука дрожит под моей, и эта дрожь выдает эмоции, которые таятся в глубине ее глаз, обнажает блеск, который намекает на боль.

Она боится. Она боится так же, как и Хольда. Они видели, как наших людей убивали, пытали и сжигали, сажали в тюрьмы, ссылали. Они видели это и делали все, что могли, чтобы остановить беспредел, какими бы тщетными ни были их попытки. Но в глазах Перхты я вижу и то отчаяние, которое было вложено в создание Древа, ужас, который превратил ее в злую, грозную богиню правил, пугающую в ночных кошмарах детей.