Книга Судьба магии, страница 119 – Бет Рэвис, Сара Рааш

Но Перхта действительно выпустила меня. Даже зная, какие мысли крутятся у меня в голове.

Так что, может быть, и правда пришло время перемен.

И несмотря ни на что – даже на мои сомнения, – мне суждено добиться цели.

Бригитта хлопает в ладоши:

– Вот ты где!

Огонь вздымается в тот момент, когда Бригитта садится на корточки, и в нем появляется лицо, но не Лизель, а Хильды, которая смотрит на нее.

– Бригитта! – восклицает Хильда. – У нас не было новостей с тех пор, как…

Слышится ворчание, и затем появляется лицо Лизель, а Хильда издает пронзительный писк.

– Ты могла бы попросить, малышка! – Голос Хильды звучит издалека.

– Это мое заклинание – ты поздоровалась с ней, а теперь, пожалуйста, новости. Здесь все в порядке. Где Фрици? Отто?

Огонь в костре мерцает, а затем Лизель поворачивается ко мне.

Она широко улыбается.

Пока ее взгляд не опустится на мою грудь и я не успеваю достаточно быстро прикрыть повязку.

Но вдруг понимаю, что и не должна ничего скрывать. Даже если бы могла. Лизель маленькая, да, и мы, конечно, хотим обеспечить ей безопасность, но те времена, когда для этого требовалось лгать или утаивать что-то, давно прошли. Хватит прятаться от нее, друг от друга.

– Что случилось? – спрашивает Лизель.

Я смотрю на Бригитту. Отто стоит в стороне. Алоис уже проснулся, а Корнелия склонилась ближе ко мне.

У меня начинают трястись руки, и я чувствую, что маниакальная сила снова хочет вырваться, но что это – слезы или смех? Что бы ни было, это изводит, эмоции душат меня.

Я не хочу говорить об этом. Не хочу вспоминать, что сделала с собой и с Отто, что Дитер снова был в моей голове.

Но я задумываюсь, как Лизель рассказывала Совету, что с нами приключилось, как она превращала наши горести в эпичную историю, сотканную из храбрости и поэтичных слов.

Если Лизель может говорить, то и я смогу.

– Пусти Хильду послушать, Лизель, – прошу я со слезами на глазах. – Кое-что случилось. На самом деле случилось много чего.

Мы едем быстро, гоня лошадей. Глауберг завел нас на восток от римских лимесов, и нам пришлось ехать на юг, чтобы вернуться в Черный Лес и Источник. Мы пересекаем Майн за пределами Франкфурта и Неккар в Гейдельберге, оставляя Рейн справа, пока гоним наших лошадей по узким тропам, проложенным между горами и реками, избегая населенных пунктов, насколько это возможно.

Я держу свою лошадь на шаг позади Фрици, не сводя с нее глаз, следя за тем, как она покачивается в седле, высматривая знаки того, что она теряет равновесие. Я прошу остановиться для привала, прежде чем кто-то еще заметит, что Фрици теряет хватку на поводьях. Требую отдыха, прежде чем она сама попросит об этом, а когда Бригитта настаивает, что надо спешить, я взглядом заставляю ее замолчать. Нам необходимо как можно скорее добраться до Источника, жизненно необходимо, но я не хочу, чтобы Фрици умерла от истощения, когда мы доберемся туда. Она знает или, по крайней мере, догадывается о моих хитростях, когда мы останавливаемся в третий раз. Шпили Шпайерского собора едва видны на другой стороне реки, и мы уже недалеко от Баден-Бадена.

– Мы можем продолжать путь, – настаивает Фрици.

– Нет, нашим лошадям нужно…

– Я в силах ехать дальше, – тихо добавляет она. Я морщу лоб, но понимаю, что не стоит с ней спорить. Поднимаю руку, давая знак остальным не останавливаться. То, что никто, даже Алоис, не делает замечаний, когда мы снова садимся на лошадей, показывает, насколько все обеспокоены.