Книга Девушка из Монтаны, страница 11 – Грейс Ливингстон Хилл

Ночь подошла к концу, на востоке показалась розовая полоска рассвета. Внизу, в долине, заклубился белым облаком туман, скрыл все, и ей тоже захотелось закутаться в туман, стать невидимой. И как бы ни жаждала она рассвета, с рассветом пришел и новый страх, может, даже худший, чем в ночи: теперь она ясно видела, как опасны пропасти, как яростны горные потоки.

И с новой силой вспыхнул ужас перед преследователем. Он-то не побоится заявиться к ней поутру, потому что с первыми проблесками солнца призраки убитых исчезают, а убийцы бесстрашно возвращаются на место преступления. Он обнаружит, что она скрылась, и бросится в погоню, потому что он не из тех, кто легко сдается: это она видела по его злому лицу.

Становилось все светлее, теперь она видела округу. Местность выглядела пустынной, без малейших признаков того, что здесь кто-либо когда-либо бывал, – но вдруг конь фыркнул и остановился. На камнях перед ними валялась продырявленная пулей мужская шляпа. Девушка огляделась и увидела то, что заставило ее буквально заледенеть от ужаса: впереди, чуть ниже по склону, лежал человек – лицом вниз, как будто свалился с лошади и покатился по камням.

На мгновение она замерла от страха, конь тоже стоял неподвижно, они слились воедино, превратились в статую – девушка и животное, но в следующее мгновение она запаниковала. Жив этот человек или мертв – надо бежать отсюда. Он может прийти в себя и броситься за нею – но что-то в том, как он лежал, подсказывало ей, что этот человек мертв уже какое-то время. Но как, почему? Вряд ли это самоубийца. Кто убил его? Неужели в горных зарослях над ее головой таится что-то ужасное?

Она осторожно послала коня вперед, и на протяжении многих миль, пока лошадь, пыхтя, спускалась по склону, девушка сидела с закрытыми глазами, не решаясь смотреть ни вперед – от страха увидеть что-то еще более ужасное, ни назад – от страха неизвестности.

Наконец склон закончился и они добрались до более-менее ровного участка – широкой низины, поросшей полынью и кустарником.

До того как наткнуться на мертвеца, она чувствовала голод, но теперь есть расхотелось, голод уступил место легкой слабости. Однако она не осмеливалась остановиться и перекусить. Открытое пространство, где ее было видно издалека, следовало преодолеть как можно быстрее.

Конь же твердо решил, что ему пора позавтракать. В горах он пару раз попил воды, но времени на еду у него не было. Он проголодался, а пустошь не предлагала ничего такого, что могло бы сгодиться на завтрак. Он дернулся и остановился, оглядываясь на хозяйку. Она очнулась от ступора, в который вверг ее страх, и поняла, что ей следует считаться с его потребностями – если уж не с ее собственными.

Придется пожертвовать своими припасами: со временем они доберутся до места, где он сможет пастись, но сейчас другого выхода не было.

Лучшее, что она может предложить коню – кукуруза. Ее-то у нее имелось больше, чем чего-либо остального. Она насыпала скромную порцию зерен на кусок бумаги, конь, причмокивая от удовольствия, тщательно все подобрал – девушка следила за тем, чтобы животное своим дыханием не сдувало драгоценные зерна. Он недовольно потыкался носом в опустевшую бумажку, и она подсыпала еще, а сама, жуя холодные бобы, озабоченно оглядела горизонт. Перед ней простиралась покрытая полынью равнина, вдалеке виднелись поросшие деревьями горы. Надо бы подняться повыше, может, там окажется какой-нибудь уступ с травой, где они найдут прибежище.