Книга Девушка из Монтаны, страница 68 – Грейс Ливингстон Хилл

– Силы небесные! – воскликнула бабушка. – Уж прямо и не знаю!

Затем, через минуту, добавила:

– Какой дерзкий тип! А какая наглая эта особа! Это ж надо: благодарит меня за доброту к моей собственной внучке! А вот я б ей спасибо сказала, если б она не лезла не в свои дела, да только такая уж она уродилась!

– А гнездышко у нее точно пухом выстелено, – завистливо произнесла тетя Нэн. – Вот если б Лиззи так повезло!

Настала очередь Лиззи:

– И все равно она странно выглядела, в этих своих одежках! И я рада, что она уехала, она выглядела так странно, что просто ужас какой-то. Все твердила девчонкам про религию, они смеялись у нее за спиной, говорили, что если она у нас еще поживет, то я сама стану миссионеркой. Я же сходила к мистеру Рэю, менеджеру, сказала, что моя кузина ужасно застенчивая, мол, просила меня передать извинения, что вот так сбежала. Он чуток покипятился, но потом сказал, что все в порядке, что она, если хочет, может вернуться на свое старое место и чтобы больше об этом разговору не было. А я сказала, что непременно ей это передам. И все равно от ее штучек мне никакого вреда. Девочки говорят, он теперь под меня клинья подбивать будет. Хорошо бы. Мне это по душе. Теперь моя очередь, чтоб мне жалованье подняли. Еще он сказал, что, если мы завтра с Бесс придем одетые как для вечера, он поведет нас на шоу, какого он в Филадельфии еще не видел. Ну а раз ее нету, так пусть он меня одну ведет. Так что я даже рада, что она съехала. Она все равно была какая-то не такая.

– Это в ней Бэйли говорит. Но все равно она же придет меня повидать, да?

И миссис Брэйди еще на несколько минут погрузилась в размышления о такой перспективе.

Тем временем сцены новой жизни Элизабет сменяли одна другую, и все были мирными. При помощи телефонных звонков и горничной ее обеспечили прекрасным бельем, которое ей идеально подошло и которое – благодаря пояснениям Мари – не вызвало у нее никакого недоумения. Ткань, из которой это белье было сшито, была мягкой, все украшено вышивкой и кружевами. Нижние юбки также были мягчайшими – короче, все высшего качества. Элизабет хотелось бы поделиться всем этим с Лиззи: Лиззи обожала роскошные вещи, к тому же она сама поделилась с Элизабет своими платьями. Она упомянула об этом бабушке, и та, в порыве ребяческой щедрости, объявила: «Ну конечно! Как-нибудь съездим с тобой в город, и ты выберешь всякие красивые вещи для всех них: терпеть не могу быть кому-то обязанной!»

Уже к вечеру было доставлено несколько готовых нарядов, и остаток дня Элизабет провела, примеряя их и прохаживаясь перед бабушкой. Наконец было решено оставить два-три «удовлетворительных», в которых можно потерпеть до появления портнихи. После чего одетой в новое платье Элизабет было разрешено спуститься вниз и предстать перед домашними.

Домашних было немного: бабушка, ее песик и слуги. Она вписалась в этот круг лучше, чем можно было бы предположить. Здесь она чувствовала себя гораздо спокойнее и уютнее, чем на Флора-стрит. Здесь было больше простора, больше воздуха, больше тишины. Она выросла в горах и задыхалась среди большого скопления людей.

Затем ее усадили в роскошный экипаж, влекомый двумя прекрасными лошадьми, и отвезли в огромный универсальный магазин, где она час наблюдала за тем, как бабушка выбирает для нее всевозможные вещи. Любая девушка сошла бы с ума от возможности приобрести хоть что-нибудь в этом магазине. Любая, но не Элизабет. Она смотрела на все совершенно безучастно, как если бы это были не изысканные вещи, а опадавшие с деревьев листья: и к чему ими восхищаться? К тому же она может за один раз надеть на себя только одно платье и только одну шляпу, зачем их так много? Думала же она лишь о том, что бабушка обещала определить ее в школу.