Книга Девушка из Монтаны, страница 67 – Грейс Ливингстон Хилл

– Я никогда не была бабушкой, – откликнулась миниатюрная светская дама, – не знала, каково это, но, мне кажется, это было бы довольно мило. Мне доставит удовольствие превратить тебя в красавицу и ввести в общество. У меня появится новый смысл. Сама я уже не красотка, но ты способна ею стать. Что ты носишь – голубое или розовое? Я предпочитала розовое, но, смотрю, когда цвет лица у тебя станет нормальным, тебе подойдет и то, и другое. Ты ужасно загорелая, но загар сойдет со временем. Говоришь, что хочешь ходить в школу… Что ж, это необходимо: ты жила в этой варварской, ужасной глуши, и, конечно, не очень много знаешь. Говоришь ты правильно, но Джон всегда был особенно внимателен к речи. Когда он был маленький, у него был гувернер, который наказывал его каждый раз, когда Джон ошибался. Это единственное, в чем гувернер преуспел: он был лингвистом. Потом мы поняли, что он принес Джону больше вреда, чем пользы – он был ужасно своевольным и пьяницей к тому же. Мари, я хочу отвести Элизабет комнаты рядом с моими. Позови Марту, пусть она приведет там все в порядок. Элизабет, тебе когда-нибудь делали маникюр? Руки у тебя красивой формы. Я прикажу женщине, которая придет мыть тебе волосы, чтобы она и маникюр сделала. Ты привезла какие-нибудь платья? Ну конечно же, нет – не могла же ты их везти верхом. Полагаю, ты отослала багаж экспрессом? Никакого багажа? Никакого экспресса? И железной дороги тоже нет? Какое варварство! Как, должно быть, страдал мой Джон, бедненький. И это он, привыкший к роскоши! Что ж, не я в этом виновата. Я дала ему все, чего бы он ни пожелал, за исключением жены, а он женился без моего дозволения. Бедняга, бедняга!

Миссис Бэйли отослала Элизабет в отныне принадлежащие ей комнаты и занялась собой, дабы достойно встретить остаток дня. Элизабет стала новой игрушкой, и она предвкушала удовольствие: в жизни ее, в последнее время довольно однообразной, появился новый вкус.

Элизабет же обозревала свою новую обитель и думала, что сказала бы, увидев все это, Лиззи. Кучер, следуя приказу, поместил Робина в конюшню, и он уже купался в роскоши, характерной для лошадей аристократов, и поздравлял себя с хорошим вкусом хозяйки, выбравшей такое замечательное место постоя. Что касается его, то он бы никуда больше и не двинулся. Здесь было куда лучше, чем на воле. Такого овса и такого сена на равнинах точно не найдешь.

Ближе к вечеру очень серьезный дворецкий, бросавший неодобрительные взгляды на окружение, предстал на пороге дома миссис Брэйди с посланием к этой леди, ее дочери и внучке, которое они выслушали с напряженным вниманием:

Дворецкий поклонился и со вздохом облегчения отбыл. Его достоинство и социальный статус за все годы службы еще не сталкивались с таким вызовом. Он был счастлив навсегда отряхнуть прах Флора-стрит со своих ног и преисполнился сочувствием к кучеру: судя по посланию, тому придется в должное время везти сюда мисс Элизабет.

В свете уличных фонарей миссис Брэйди, ее дочь и внучка наблюдали за преисполненным достоинства отбытием дворецкого. Затем вошли в дом и уселись, в свою очередь преисполненные как удивления, так и ощущения того, что с их плеч упал какой-то груз.