Книга Девушка из Монтаны, страница 64 – Грейс Ливингстон Хилл

Он прижала к лицу кружевной платочек и зарыдала.

– Папа умер пять лет назад, – сказала девушка.

– Ах, негодная девчонка! – воскликнула горничная. – Неужели непонятно, что мадам расстраивают такие разговоры? Вон отсюда! – И горничная бросилась к хозяйке с нюхательными солями и стаканом воды, а расстроенная Элизабет подошла к кровати.

– Простите, что расстроила вас, бабушка, – сказала она, увидев, что хрупкое, похожее на ребенка существо в кровати приходит в себя.

– Кто дал тебе право так меня называть? «Бабушка»! Вот еще! Я вовсе не так стара! И вообще, откуда мне знать, что ты та, за кого себя выдаешь? Если Джон умер, за тобой должна присматривать твоя мамаша. Это ее долг. Она увела Джона из дома, увезла его на этот ужасный Запад и не позволяла ему мне писать! Это она все сделала, пусть теперь за все сама отвечает. Понятно, прислала тебя ко мне попрошайничать, но она ошибается! Не желаю иметь ничего общего ни с ней, ни с ее детками.

– Бабушка! – Глаза Элизабет вспыхнули совсем так же, как несколькими часами ранее в доме другой бабушки. – Не смейте так говорить. И слушать не желаю. Я не позволила бабушке Брэйди плохо говорить о моем отце, а вам не позволю так говорить о моей маме. Она была моей мамой, я ее любила, и папа тоже любил, она трудилась изо всех сил, чтобы содержать его и заботиться о нем, а он пил годы и годы и ничего не зарабатывал, чтобы помочь ей. Маме было всего восемнадцать, когда она вышла замуж за папу, и вы не должны ее обвинять ни в чем. У нее не было такого красивого дома, как этот. Но она была доброй и любящей, и теперь и она умерла. И папа, и мама умерли, и другие дети тоже. Один человек убил моего брата, а как только мы его похоронили, явился за мной. Это ужасный человек, я испугалась, вскочила на коня, который принадлежал моему брату, и сбежала. Я проделала весь этот долгий путь, потому что боюсь этого человека, и хотела найти своих родных, которые любили бы меня и позволили бы служить им, позволили бы мне ходить в школу и чему-то научиться. Но теперь я думаю – жаль, что я не осталась и не умерла там, в зарослях полыни, и меня сожрали бы дикие звери, и это было бы куда лучше, чем то, что я встретила здесь: бабушка Брэйди меня не понимает, вам я не нужна, но у Отца моего Небесного чертоги огромны, и у Него уготовано место и для меня. Прощайте, бабушка!

И прежде чем дама в постели могла прийти в себя после этой горячей речи, Элизабет развернулась и с достоинством вышла. Она была хрупкой, да и роста невысокого, но ее гордость и чистота придали ей такой царственный вид, что и горничная, и дама в кровати взирали на нее с благоговением.

Девушка спускалась по лестнице, чувствуя, что на нее ополчился весь белый свет. Она больше никогда не будет пробовать завести друзей. У нее никогда и не было друзей, кроме того, которого она встретила в прерии. Лишь один человек был добр к ней, а она позволила ему уехать. Но он принадлежит другой женщине, так что нечего было и думать, чтобы остаться с ним. Лишь за одно она может быть благодарна судьбе. Теперь она куда больше знает об Отце Небесном, и знает о том, что такое Христианские усилия. Она увезет это знание с собой назад в прерии, и никто не сможет его у нее отобрать. У нее оставалось лишь одно желание, но, наверное, ей и надеяться не стоило! Она хотела иметь собственную Библию! Средств у нее не осталось, было лишь мамино обручальное кольцо, документы и конверт из-под денег, которые перед расставанием он ей дал. Ни с чем из этого она расстаться не могла, разве только с кольцом, которое можно отдать в залог, чтобы потом при возможности выкупить. Но она будет ждать и надеяться.