Книга Тайна Мэри, страница 18 – Грейс Ливингстон Хилл

– Большое спасибо. Я как можно скорее постараюсь вернуть вам стоимость билета и деньги, – искренне пообещала она.

– Не думайте об этом, – возразил он. – У меня ваше кольцо. Оно стоит намного больше, чем все, что я вам дал.

– Да, но вы же сказали, что не станете его продавать, поэтому вы не получите денег, а я не хочу, чтобы вы остались в проигрыше.

Он вдруг услышал свисток и увидел, что проводник ему машет.

– Вы так и не сказали, как вас зовут, – в отчаянии произнес он.

– Вы же сами дали мне имя, – с улыбкой ответила она. – Мэри Ремингтон.

– Но вас зовут по-другому.

– Можете звать меня Мэри, – ответила она. – А теперь поторопитесь! Не хочу, чтобы вы ушиблись, прыгая с поезда.

– Я ваш друг, вы же об этом не забудете?

– Нет, не забуду. Спасибо вам! Идите, скорее же!

Поезд замедлил ход. Он сошел и успел подойти к ее окну и помахать шляпой. Поезд скрылся в темноте, оставив за собой лишь два мерцающих огонька, похожих на удаляющиеся красные ягоды. Наконец и те исчезли за поворотом, и лишь эхо грохочущих колес повисло над холмами.

Данэм долго стоял и слушал, пока эхо не стихло, а потом на него накатило внезапное одиночество. Не верилось, что всего несколько часов назад он ничего не знал об этой незнакомке и ему не было до нее дела. А теперь она уехала, оставив после себя зияющую пустоту. Конечно, глупо было так думать; он просто разволновался, ведь с ним случилось что-то из ряда вон выходящее. Прежде его жизнь шла по накатанной и казалась почти скучной, а это загадочное и романтичное происшествие на время выбило его из колеи. Завтра он снова вернется к привычному степенному существованию и даже, пожалуй, сочтет себя дураком за столь необычный интерес к случайной встречной. Но сейчас, когда они только что разлучились и он все еще видел перед собой ее прелестное лицо и невинный взгляд, все еще помнил о ее храбрости и страхе и слышал ее прекрасную игру, он не мог без сожаления вернуться к жизни, не предлагавшей разгадки ее тайны или надежды на новую встречу.

Дверь на станции оказалась закрыта, хотя, заглянув в окно, он увидел, что над письменным столом светит лампа. Внутри стучал телеграф. Служащий ушел за холмы доставлять важную телеграмму и запер дверь станции. Вид с ветреной платформы открывался безрадостный – на угрюмое болото, над которым звучал осенний лягушачий концерт. Время от времени жалобно стрекотал хриплый сверчок, спрятавшийся в трещинке на платформе, а на краю болота, у самого леса, ухала ушастая сова.

Спеша выйти из темноты на свет, Данэм подошел к ярко освещенному окну, возле которого лежала газета. В глаза бросился заголовок, напечатанный крупными буквами, – больше ничего он прочитать не смог, потому что газета лежала вверх ногами и текст заметки частично закрывали корешки счетов.

Его сердце замерло и вновь гулко и грозно застучало. Напрасно он пытался прочитать заметку, вглядываясь в слова и пытаясь определить дату и город, о котором шла речь, – треклятые корешки закрывали ему весь обзор. В голове промелькнула мысль, не разбить ли окно, но он вовремя спохватился: еще не хватало закончить день в убогой деревенской каталажке. Он попытался открыть окно и яростно подергал дверь, но безуспешно. Наконец он развернулся и примерно час ходил взад-вперед по шаткой деревянной платформе, пока не подъехал поезд. Сев в вагон, он заметил телеграфиста, бежавшего к поезду с зажженным фонарем на руке и стопкой писем. Он вручил письма проводнику, но поезд отправлялся, и у юноши не было времени просить у служащего газету. В его возмущенном уме крутился текст заголовка под досадный аккомпанемент совы, лягушек и сверчка. Его возмущало слово «хорошенькая». Как репортеру хватило наглости назвать этим словом милую, кроткую женщину? Оно казалось таким поверхностным, таким унизительным, и… Но с чего он взял, что заголовок относился к его новой подруге? Нет, речь в нем наверняка шла о другом несчастном создании, о той, кого действительно можно было назвать хорошенькой – не красивой, а всего лишь хорошенькой.