Книга Эпоха королей, страница 252 – Нира Страусс

Я подняла меч и позволила тьме обвить мои руки, ноги, талию. Теперь уже она меня не пугала. Я больше не буду стыдиться её. Как и себя.

Тьма нежно коснулась моей щеки. Мэддокс пристально следил за её движениями. Успокоившись, он закинул копьё за спину, между крыльями, и подошёл ко мне.

Мой пульс участился.

Носки его ботинок коснулись моих. Если под чарами он излучал необычное тепло, то без них стоять рядом с ним всё равно что с разожжённым камином. Его золотистые глаза были прикованы к тьме, с любопытством кружившей у моего плеча. Ей давно хотелось потянуться к нему. Теперь, когда я знаю, что мы едины во всех смыслах и что она является отражением моих эмоций, это меня не удивляет.

Мэддокс стоял неподвижно, пока тьма приближалась к нему. Она скользила по его грязной броне, исследовала крылья. Он поднял бровь, когда она обвилась вокруг одного из его рогов. Я почувствовала вспышку ревности. Сама я ещё ни разу их не касалась.

— Это щекотно, — пробормотал он.

— Не будь такой любопытной, — упрекнула я, поднимая руку, чтобы она вернулась.

Пока я следила за её поведением, Мэддокс поймал меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Его взгляд был прикован ко мне, голова наклонена. Моё сердце замерло.

Наполовину испуганная, наполовину — взволнованная, я повторила:

— Я не та, кого все ждали.

Он усмехнулся, уголки его губ слегка приподнялись.

— И всё же меч у тебя.

— Этого мало.

— Ну, с чего-то надо начинать.

— Боги, Мэддокс, ты же не…

Его губы прервали меня. Он поцеловал меня с такой жаждой и ненасытностью, что я ответила ему каждой фиброй своего существа. Я вцепилась свободной рукой в его шею, и его руки обняли меня, прижимая так крепко, как только позволяли наши доспехи. По лёгкому прикосновению к моей пятой точке я поняла, что его крылья развернулись вокруг нас.

Мэддокс слегка укусил мою нижнюю губу, и я приоткрыла для него рот. Его язык проник внутрь, требовательный, неумолимый, и из моего горла вырвался стон. Грудь Мэддокса тут же завибрировала в ответ.

Когда мы оторвались друг от друга, всё еще соприкасаясь носами и лбами, я, тяжело дыша, выпалила:

— Я думала, ты будешь в ярости.

— Кто сказал, что я не в ярости? Нам предстоит серьёзный разговор, ша'ха.

Я мягко поцеловала его нижнюю губу.

— Если так ты себя ведёшь, когда ты в ярости, то я вся внимание.

Орна затряслась.

— Слюнявая романтика, фу.

Её отвращение казалось искренним. Если бы у неё был язык, она бы точно его показала.

Тихий смех Мэддокса вибрациями передался из его груди в мою.

— Есть кое-что, что ты должна понять. Как бы мне ни понравилось твоё признание перед тем, как ты достала меч, и ты обязательно повторишь мне его позже, меня как-то задевает мысль, что ты хоть на мгновение могла подумать, будто есть что-то, что может отвернуть меня от тебя.

— Это равносильно заявлению, что у тебя нет никаких границ, а это безумие.

— Границы есть, — заверил он, и что-то в его выражении лица говорило о том, что они очень, очень специфические. — Но ты — моя, моя спутница, моя наид-нак. Если в этом мире и есть кто-то, кто заслуживает моего внимания и понимания, так это ты. И ты забываешь кое-что важное: я знаю, какая ты. Пускай впереди у нас долгий путь, но я уже видел то, как ты беззаветно любишь Каэли, как тебе хорошо в компании Гвен, Сейдж и Веледы, как открыто и с эмпатией смотришь на окружающий мир. Так что, когда мы закончим разбираться здесь и вернёмся домой, я с удовольствием выслушаю, как трудно тебе было скрывать свою истинную сущность и мотивы, хоть эгоистичные, хоть нет.