Книга Эпоха героев, страница 17 – Нира Страусс

Кранн Бэтахд. Священное дерево.

Место, где сливаются ауэн и оив.

Огромный механизм, запущенный Триадой, благодаря которому магия непрерывно течёт по нашему миру.

Я стою, зачарованно глядя на него, и где-то внутри ощущаю стыд.

Что я здесь делаю? Почему именно мне выпала честь увидеть священное дерево?

Тяга в животе толкает меня ближе к одному из корней, таких массивных, что они вдвое выше горного хребта Хелглаз. Это ощущение я уже знала — оно было всякий раз, когда рядом оказывалась магия Луксии. В дольмене. В лесу, когда она нашла меня.

Священное дерево не отбрасывает тени. Хотя, если подумать, я не уверена, что здесь вообще есть свет.

Слышу шипение и поднимаю взгляд. Голова змеи размером с замок Сутарлан смотрит на меня. Я резко отшатываюсь, спотыкаюсь о собственные ноги и падаю на задницу.

По рукам вниз устремляется тьма.

Я узнаю эту радужную чешую, в которой — все цвета радуги.

Но в последний раз она была длиной метра в три-четыре, не в пятьсот.

И, может быть, я тогда подумывала отрубить ей голову.

— Чёрт, — шепчу.

Керридвен, прославленная спутница богини Луксии, высовывает раздвоенный язык. Она не прикасается ко мне, но поток воздуха заставляет меня зажмуриться. Пахнет ветром, что дует в Гальснене зимой — льдом и невозмутимостью.

Всё вокруг сотрясается от звука, который без сомнений можно назвать смехом.

— Очень смешно, — бурчу я, поднимаясь на ноги.

— Займись делом, — отвечает она.

Её голос такой же, как я помню, с той ночи, когда она явилась ко мне после событий в башне принца Брана. Тогда раны были слишком серьёзны, и последняя нить жизни внутри меня готова была оборваться. А хуже всего было то, что Каэли пошла бы за мной.

Керридвен заключила со мной сделку, которую я сперва посчитала бредом: она спасёт нас обеих, если сможет забрать Каэли с собой на некоторое время. Я думала только об одном — спасти сестру. После всего, что она пережила, она не могла умереть. Я согласилась, не колеблясь.

Это не был бред.

— С Каэли всё в порядке? — спрашиваю я. Её гигантское тело вплетено в структуру дерева, она скользит по корням — то появляется, то исчезает, как узор на ткани. Треугольная голова отдаляется и уходит вглубь. Звук её движения — как снежная лавина. — Подожди!

Я не знаю, что она хочет, чтобы я сделала. О каком «деле» речь. Но взгляд всё снова и снова возвращается к ближайшему корню. И в конце концов я подчиняюсь инстинкту. Думаю, если дерево нельзя трогать — я об этом так или иначе узнаю.

Я касаюсь корня лишь подушечкой указательного пальца, и…

Взвизгиваю и резко отдёргиваю руку. Прижимаю её к животу.

Ощущение было таким, будто меня пытались всосать вглубь, содрать кожу до костей. Тьма рядом с моим ухом жалобно застонала — недовольная.

Это…

В памяти вспыхивает воспоминание. Когда я касалась кипарисов в рощице, в Долине Смерти, ответ был похожим. Будто нечто огромное и полное боли стремилось ко мне. Теперь я знаю — это были души Фианны, отважных человеческих воинов, отдавших жизни за Гибернию и Триаду. Фионн сказал, что именно так бывает, когда умираешь с горечью в сердце.

Я обхожу дерево. Или, по крайней мере, пытаюсь.

Скорее всего, на то, чтобы обойти всю эту структуру, мне понадобятся годы.

Я не знаю, что именно ищу.

Но других живых существ, кроме Керридвен, я не нахожу.