Книга Эпоха героев, страница 18 – Нира Страусс

Хотя — жива ли она? Та ли это змея, которую я видела из плоти и крови в лесу рядом с Луксией?

Они выглядят одинаково. Но здесь она может говорить. И менять размеры. Всё, что я знаю — это крохи из книг. Что у Луксии, богини смерти, столько обязанностей, что ей потребовалась могущественная спутница. Неизвестно даже, пришла ли она с богинями и Ширром с небес — или была рождена в самой Гибернии.

Может, она существует так же, как священное дерево.

Может, у них симбиотическая связь.

Может, это неважно. Или я никогда не узнаю.

Я прохожу мимо корня, переплетённого цветущими липами — воздух пахнет медом. Затем — гнилой, облепленный айлантом, и я зажимаю рот и нос. За хитрым плетением ветвей мне кажется, что я вижу лестницу — но, когда моргаю, она исчезает.

Один из корней поражает меня: я даже не знаю, что это.

Он пахнет невероятно. Весь покрыт ветками, с которых свисают красные плоды размером с кулак. Похожи на сливы, но блестящая кожура наталкивает на мысль, что они жёстче. Цвет напоминает кровь. Любопытство, как всегда, гложет… но я удерживаюсь.

Я была глупой девочкой, которая пошла искать лепреконов и сломала палец. Я не стану взрослой идиоткой, которая ест странные плоды со священного дерева.

Я устаю от бесконечной ходьбы и поднимаю взгляд к недостижимой кроне.

И тогда замечаю то, чего раньше не видела.

Дерево внизу и вверху — разное.

Примерно с середины ствола древесина становится зеленее, свежее, влажнее. А в коре начинает струиться золотистый свет, поднимаясь вверх, к ветвям и листьям.

При этом свете я чувствую странное спокойствие.

Эта сияющая энергия кажется мне… знакомой.

И тут я понимаю: хотя Керридвен связана с Кранн Бэтахд на уровне сути, её тело занимает только нижнюю часть. Она всё время движется, ползёт по корням, по земле, но не поднимается вверх.

— Ауэн… — шепчу я, глядя на крону. — И оив. — И опускаю взгляд к корням.

Потому что эти две энергии — одно целое. Ауэн принадлежит Тараксис, моей прародительнице. Это магия, что связывает всё. Из неё, как считается, родились гейсы, она пульсирует в крови сидхов и соединяет их с Гибернией. Оив, наоборот, — цикл начала и конца. Как и создательницы этой энергии — Ксена и Луксия, богини жизни и смерти.

Я смотрю на свои руки.

А вдруг… когда я прикасаюсь к людям — я вижу не просто страшные воспоминания…

А их душу? Их оив?

Это бы объяснило, почему однажды Мэддокс показал мне счастливое воспоминание. Потому что не всё, что впечатывается в душу, — это боль. В конце концов, моя магия идёт от Луксии, а не от Теутуса, как всегда, думала моя семья. Может, поэтому души тех, кого я видела умирающими… или сама убивала… стремились ко мне? Я поглощала их оив, даже не осознавая, потому что это часть моей природы?

Луксия подарила троим детям Тараксис и Теутуса частичку своей тьмы в день их крещения. Из добрых побуждений. Чтобы защитить. В итоге лишь один ребёнок смог вместить эту силу — и только он выжил после того, как Теутус сорвался. Из этого ребёнка пошёл мой род — бесконечная череда проклятых, чья магия была непонятой.

Чаще всего проявлялся дар Тараксис — светлая, чистая сила, такая, как у Каэли. Но иногда рождался ребёнок с даром Луксии. С темнотой.

«Ты, моя драгоценная Аланна, ты — самая опасная из нас» — это мать повторяла мне снова и снова.