Онлайн книга «Руны земли»
|
Хельги отпустил весло, которым придерживал лодку у берега, слегка оттолкнулся. Альгис поднялся, проводил взглядом спину Хельги. Равнодушие гёта злило Альгиса, он чувствовал себя обманутым. Пройти такой путь и совершенно не приблизиться к решению – было от чего расстроиться. Он был так воодушевлен, когда Витовт передал ему поручение, когда он слышал речи людей связи. Тогда он вдруг увидел всю цепочку своих предков и их далеких друзей, включенных в узор, который сплетен через время и земли. Он ощутил себя как конунг, знающий тридцать поколений своих предков, родословные соратников и свою ответственность перед временем. Он собирался в поездку с верой в то, что теперь жизнь его исполнена смыслом. Весь путь с запада в эту глушь, с купцами на корабле, в стычках с эстами у Эйсюслы, и там, в море, когда он нащупывал проход по отмели, он знал, что будет жить, пока не выполнит свою задачу. Теперь задача выполнена, слово передано, а лицо Альгиса было хмурым. * * * Илма приоткрыла глаза первой. Они лежали на сеновале, над еще пустым хлевом, в который пока не загнали скот. Инги, как и она, в льняной рубахе, спал рядом, до груди укрытый шерстяным покрывалом. Сквозь щели в щипцовой стене хлева светило неяркое солнце. Было непривычно поздно, матушка на дворе разговаривала с поросятами, в стороне помыкивало пригнанное вчера стадо, перекликаясь с бродившими рядом молочными коровами. Как же хорошо ей было вчера! Все тело ее, еще наполненное прикосновениями и ласками, сладко и медленно просыпалось. Улыбка плавала на ее губах. Она зевнула. Как славно… Наверное, это и есть счастье – так лежать с любимым, смотреть сквозь ресницы на лучики света и слушать знакомые звуки. Она тихонечко потянулась, промурлыкав вчерашнюю песенку. Глаза ее блуждали по стропилам и доскам крыши над головой. Сколько неторопливого счастья было в этом просыпании. Чего бы она хотела… наверное… любить… любить его… растить детей… и иметь хозяйство, спокойное и мудрое, позволяющее жить достойно… Зажмурившись от улыбки своим будущим детям, она чувствовала, как все ее тело словно проросло искорками счастья. Инги, проснувшись, как и все парни, был не особенно ласков. Наспех чмокнул Илму в губы, натянул кюртиль, подпоясался ремнем с висящими на нем ножнами и сумкой, намотал обмотки, натянул сапожки и скатился с сеновала вниз. Илма услышала, как на дворе он приветствовал матушку и, сославшись на занятость, отказался завтракать. Инги не стал выкликать Хотнега, а отправился скорым шагом по той же дороге, которой вчера шла Гордая Илма. Серебрились стволы осин, золотая листва вспыхивала в лучах неяркого солнца. За зеленым полем, над которым летали паутинки, возвышался дуб, раскинувший черные ветви почти до самых плах забора, окружавшего священное место. В эту сторону без надобности даже не смотрели, но Инги направился прямо к нему, хотя сначала остановился посреди луга и обратился к могильному холму, где покоился прах его деда Ивара и матери Гудрун. Дед умер, когда Инги был еще ребенком, хотя он помнил и его сказки, и наставления, и его темно-синие глаза, и улыбку. Все удивлялись, что тогда, во время похорон, маленький Инги заставил себя не плакать, но так научил мальчика дед. Не плакал он и тогда, когда умерла мать. |