Книга Руны земли, страница 36 – Георг Киппер

– Это дочь Гордой Илмы, – зачем-то сказал Инги. – Она из народа вадья.

– Вижу, что не рабыня, – понимающе сказал Альгис и обратился к Илме, коверкая морской язык под лесной: – Неушели все, что коварят гёты о твоем нароте, праавта?

– У нас не меньше сказок рассказывают о людях с янтарного берега, – отвечала, прикрыв ладошкой рот, Илма – на морском языке. Она сверкала глазками как бельчонок: то в сторону Инги, то на Альгиса.

Прусс, удивляясь хорошему языку и чистому голосу, с сомнением пробежал глазами по ее лесному платью.

– Не все, кто живет на янтарном берегу, знакомы с колдовством горючего камня… Но теперь я понимаю, откуда слава этих лесов, – улыбнулся Альгис, задержав взгляд на вырезе ее платья.

– Слава о калбингах, помощниках Диеваса, о силе Перкунаса и дарах Тримпса идет далеко впереди по лесам и рекам, даже мать моя сегодня шепталась со старухами о силе ваших жребиев.

Альгис выслушал речь Илмы, разинув рот от удивления. Мало того что она сразу поняла, из какого он племени, и что она говорила на чистом северном языке, так она еще знала имена богов его земли.

– Метать жребий – искусство, известное многим народам… Гёты тоже бросают руны и получают ответы… Но откуда ты знаешь имена наших богов?

– Так, одна бабка сказала… Вернее, мать, она почему-то весь день говорит о пруссе по имени Лось. Это, верно, ты… Я пришла пригласить тебя и других людей Гутхорма к нам на постой, а то у Хельги дом вряд ли вместит всех гостей.

– Жребий брошен, – поклонился ей Альгис.

Илма, хихикнув, прошмыгнула мимо него внутрь дома, схватив на ходу Инги за руку.

Скоро Инги и Илма повели часть гребцов на постой к гнезду Гордой Илмы. Это были воины из племен торма, виру и из ливов, то есть все из тех самых чуд^[71], преследователей, которых лесные лоппи-охотники веками боялись и ненавидели.

Но начиналось время большого перемирия для осеннего жертвоприношения. К тому же всех сдерживала и объединяла знатная семья племени вадья, которую возглавляла Гордая Илма.

Народ вадья – сами переселенцы – знали толк в мире, давно жили рядом с древними хозяевами этих лесов, так что западные соседи стали называть их самих тем именем, которым когда-то называли лесных охотников. Теперь вадья стали посредниками в торговле между лопарями и эстами, сами были не то эсты, не то лаппи, не то особый народ – уже не разберешь. Как всегда в таком союзе, важное значение имели так называемые лучшие люди, знатные семьи, к которым прислушивались и те, и другие. Гордая Илма унаследовала такое положение от своих предков, они же приняли пришедшего сюда много лет назад Ивара из Гётланда. Он мало того что был кузнецом, но также обладал способностью оговаривать и устанавливать ряд^[72]между людьми. Его сын Хельги оказался не менее способным в деле поддержания устроения и взаимного мира.

Этим вечером Гордая Илма была вся в заботах. Сегодня прибыли нерева, и в эти же дни с молодой луной начали толпами приходить соседи с округи. Гостей из племени вадья она селила и в свой дом, и в клети, и в кладовых, и на сеновале. Семьи лопарей сами строили навесы для ночлега и даже ставили свои островерхие куйваксы^[73]. Многие из них собирались остаться здесь на зиму, поэтому обустраивались всерьез, ставя зимние ко́ты^[74]. Место это было давно известно лесным людям своим торгом с неревой, затем тут появилась семья кузнеца, у которого всегда можно выменять на мех куницы хороший нож, наконечники для копий и стрел. Но главное – здесь обменивались новостями и проводили праздники, которые создавали единство людей этой земли.