Книга Истинная за Завесой, страница 105 – Натали Карамель

Это хрупкое перемирие с ужасом длилось, возможно, минуты. А может, и часы – время в подвале текло иначе, как густой, тягучий сироп. Но оно было прервано так внезапно и так окончательно, что у Кати на мгновение перехватило дыхание.

Щелк.

Тихий, металлический звук. Негромкий, но ледяной иглой вонзившийся в тишину. Звук поворачивающегося ключа в тяжелом замке за дверью подвала.

Все замерли. Смех умер на губах Луизы, превратившись в испуганный вздох. Элис мгновенно напряглась, ее тело стало как пружина, готовое сорваться, несмотря на оковы. Далин резко поднял голову, его глаза, еще секунду назад отрешенно-задумчивые, вспыхнули первобытной настороженностью. В них снова загорелся желтый огонь дракона, но теперь он горел холодно, как пламя в ледяной печи. Катя почувствовала, как ее собственное сердце забилось где-то в горле, гулко и тяжело.

Дверь заскрипела. Медленно, неохотно, будто нехотя впуская в свое царство того, кто стоял за ней. Сначала в щель просочился не свет, а... холод. Пронизывающая стужа, от которой по коже побежали мурашки. Потом – шар. Магический шар, размером с человеческую голову. Он не светил, а скорее высасывал свет, излучая мертвенное, леденящее сияние. Он всплыл в проеме и завис там, заполняя подвал своим призрачным, безжалостным свечением. Оно выхватывало из мрака каждый камень стены, каждую щель в полу, каждый застывший от ужаса или ярости взгляд пленников. Оно не давало тени – только подчеркивало безнадежность их положения.

И только потом, из-за портала этого ледяного света, шагнула она.

Графиня Элеонора Вейлстоун.

Мать Катарины. Женщина, чье лицо всегда безупречное, холодное, с отстраненным выражением превосходства. Но сейчас... Сейчас это было лицо, с которого слетела маска светской дамы. Оно было тем же – высокие скулы, прямой нос, тонкие губы. Но выражение... Оно было пронизано такой ледяной ненавистью, таким злорадным торжеством и такой немыслимой силой, что Катя невольно отпрянула, ударившись спиной о камень.

Элеонора прошла несколько шагов, ее длинное, темное платье (не бархатное, а какое-то матовое, поглощающее свет) не шелестело по камням. Она остановилась в центре подвала, прямо под парящим ледяным шаром, и медленно обвела взглядом своих пленников. Ее глаза, холодные как сталь, скользнули по Элис – профессионально-оценивающе, с легким презрением. Задержались на Луизе – там Катя увидела чистую, почти физиологическую ненависть, от которой девушка съежилась, пытаясь стать еще меньше. Перешли на Далина – и в них вспыхнуло что-то сложное: вызов, злорадство и... осторожность. И наконец, они упали на Катю.

Именно тогда графиня улыбнулась. Не светской улыбкой, а оскалом хищницы, наконец загнавшей свою добычу в угол. Губы растянулись, обнажая ровные, слишком белые зубы. В этом оскале не было ничего человеческого.

«Ну, здравствуй, Катарина,» – прозвучал ее голос. Он был знаком – низкий, мелодичный, но теперь в нем вибрировала сталь и яд. Он резал воздух, как нож, отменяя все недавние попытки Кати создать хоть каплю тепла. «Как приятно видеть тебя... на месте.»

Она сделала маленькую паузу, наслаждаясь их безмолвным ужасом. Затем ее взгляд вновь скользнул по остальным.

«Со слугами разобраться проще простого,» – она махнула изящной рукой в сторону Луизы и Элис, как будто отмахиваясь от назойливых мух. – «Мусор. Его убирают первым.» Луиза вскрикнула, прижав кулаки ко рту. Элис лишь стиснула зубы, ее глаза стали узкими щелочками, сканирующими графиню с профессиональной холодностью.