Книга Истинная за Завесой, страница 19 – Натали Карамель

"Боже..." – прошептала Катя. Она привыкла к своему сильному, спортивному телу с характерными чертами. Здесь же была невесомая нимфа. "Я... я как будто сломаюсь, если дотронусь."

"Вы не сломаетесь, миледи," – успокоила Луиза, уже раскладывая кисти и баночки с косметикой. "Вы просто... другая. Теперь. И мы должны подчеркнуть эту красоту по высшим канонам Этерии!"

Луиза принялась за дело с рвением художника. Кисти мелькали. На лицо Кати легли слои тона, румян, теней. Луиза старалась изо всех сил, следуя, видимо, последним веяниям придворной моды. Результат...

Катя открыла глаза после нанесения последнего штриха – ярко-алой помады, и ахнула. В зеркале на нее смотрел... клоун. Чрезмерно белое лицо, неестественно розовые щеки, синие тени, заляпанные до бровей, и этот огненно-красный рот. Она была похожа на дорогую, но безвкусно раскрашенную фарфоровую статуэтку.

"Луиза... это... высшая мода?" – Катя еле сдержала смешок.

"Да, миледи!" – служанка сияла от гордости. "Так красились дамы на последнем балу у герцогини! Вы – само совершенство!"

"Совершенство... для карнавала," – пробормотала Катя. Она встала, подошла к умывальнику с кувшином воды (осторожно, без лишних движений!) и решительным жестом схватила полотенце. "Прости, Луиза, твой труд бесценен, но это не я. Давай попробуем иначе."

Она тщательно смыла всю эту маскировку. Лицо снова стало чистым, хрупким, неземным. Катя взяла кисть. Она не была визажистом, но знала принцип – "меньше да лучше". Легкий тонирующий крем, лишь выравнивающий тон. Щепотка румян на скулы для оживления. Тушь для ресниц – один слой, чтобы подчеркнуть глаза, не утяжеляя взгляд. И на губы – прозрачный блеск с легким розовым оттенком. Никакой агрессивной помады.

Она отступила от зеркала. Луиза ахнула.

"Миледи... Это... Вы..." – служанка не могла подобрать слов. Искусственный, кричащий маскарад исчез. Вместо него в зеркале стояла та же хрупкая красавица, но... настоящая. Ее природная красота не была замазана, а лишь мягко подчеркнута. Глаза сияли чистым цветом и умом, который раньше был скрыт под слоями косметики. Она выглядела юной, чистой, загадочной и невероятно естественной. Даже хрупкость теперь казалась не слабостью, а изяществом.

"Вот так," – удовлетворенно кивнула Катя. "Теперь я не похожа на клоуна. И не похожа на старую Катарину с ее истеричным гримом. Это новый образ. Тихий, но уверенный."

Финальный аккорд – вечернее платье. Луиза извлекла из недр шкафа нечто... розовое. Очень розовое. И усыпанное бантами. На груди, на рукавах, на подоле. Катя почувствовала приступ клаустрофобии.

"Луиза, нет," – сказала она твердо. – " Я похожу на торт ко дню рождения. Убери банты. Все."

"Но миледи! Это же фирменный стиль леди Катарины! Бантики! Рюши! Объем!" – завопила Луиза в ужасе.

"Фирменный стиль Катарины был безвкусным кошмаром," – парировала Катя, уже отыскивая ножницы в ящике туалетного столика. "И его время прошло. Дай сюда платье."

Следующие десять минут были посвящены хирургически точному удалению бантов. Катя отрезала их один за другим, аккуратно подпаливая срезы свечкой, чтобы ткань не распускалась. Платье, лишенное этих слащавых украшений, преобразилось. Простая, но дорогая ткань, изящный крой, подчеркивающий хрупкую фигуру. Оно стало элегантным, даже строгим.