Книга Невестам положено плакать, страница 86 – Александра Довгулёва

Приходили слуги с едой, кувшином свежей воды, с украшениями, которые нужно было вплести в волосы, но Гленна не шевелилась. Она лежала на достойной принцессы пастели и смотрела на потолочную балку. Отчего-то ей вспоминалось, как осенью к таким подвешивают нанизанные на нити яблоки для сушки. Она не узнает вкуса нового урожая.

Когда за ней пришли плакальщицы, четыре девушки облачённые в одинаковые наряды, она поняла, что время пришло. Должно быть полная луна уже висела на небосводе. Гленна не видела: не разглядеть было небес в тонкую щель, затянутую бычьим пузырём. Да и какой в этом был смысл?

Её тело, замученное тоской и неподвижностью, было на диво неповоротливым. Она покачнулась, задев кувшин для умывания. Глиняная посудина упала к её ногам, рассыпавшись на осколки, вода лизнула её ноги, промочила подол белого платья из тонкой шерсти. Она упала, поцарапав об осколок руку. Девушки кинулись ей помогать. Началась суета. Сквозь безнадёжность проскользнула яркая до странности мысль: она ведь всё ещё может кое-что сделать. Пусть она умрёт сегодня, но если её кровь не попадёт на жертвенный камень — и Эггу не ходить победителем.

Она спрятала незаметно один из крупных осколков под вышитым поручем. Он царапал кожу на тыльной стороне ладони, но это ощущение непонятным образом придавало сил. Она ещё поборется.

Они вышли из замка. Двор был удивительно пуст. Кроме плакальщиц, выстроившихся вокруг Гленны, их сопровождали двое мужей. Их лица были скрыты.

«Кто-то из дворян, — подумала Гленна, — из тех, кому Эгг доверяет и готов делиться силой».

Она притворилась покорной, шла, куда ей было велено. Ноги, как и остальное тело, казались ей чужими. Страшно не было. В сердце царило спокойствие и пустота. Она ждала удачного момента.

Они вышли из замка, прошли витиеватой тропой по склону холма, затем, принялись сбираться вверх. Море нынче ночью было тихим. Оно шептало что-то ласковое прибрежным камням, которые ласкали его воды. Небо было ясным. Луна висела на нём, точно нарисованная. Круглобокая и розоватая, она будто кровоточила. Гленна и прежде видела её такой, но никогда не предавала этому значения. Она, в отличии от Оноры, не пыталась пророчествовать, а оттого, и не угадывала ничего в своей судьбе прежде, чем оно начинало вершиться.

Они принялись поднимать на вершину утёса, ближе к небу, ближе к луне, которая должна была стать свидетельницей торжества неблагих богов. Её провожатые, обманутые покорностью девушки, почти не смотрели в её сторону. Потому, когда они поднялись по каменистой тропе достаточно высоко, Гленне почти удалось разбиться о камни. Она сорвалась с места и побежала к краю утёса, от которого её отделяли считанные шаги. Внутри всё уже ликавло оттого, что жизнь её оборвётся в объятьях океана прежде, чем Эгг собственной рукой отберёт её. Увы, её стражи оказались проворными. Сильные руки удержали её за мгновение до того, как девушке удалось осуществить задуманное. Она уже чувствовала прикосновение ветра на щеках, ожидала, что полетит вниз, точно ласточка.

Больше она не претворялась. Она вырывалась, кусалась, царапалась. Её не волновало, что плакальщицы отправились в обратный путь, оставляя её наедине со своими мучителями. Последние шаги до вершины, где Гленну ждал король-предатель и камень, покрытый белыми рунами, заняли времени в три раза больше, чем весь остальной путь.