Онлайн книга «На краю любви»
|
Сможет ли он оказаться достаточно сильным и честным, сможет ли противостоять ужасным замыслам своего отца, который окровавленными руками будет благословлять сына и Асю? Ах, боже, да что же это она по-прежнему стоит посреди этого кабинета, этой ловушки?! Бежать отсюда! Но сначала… Ася выдвинула нижний ящик письменного стола, где, насколько она помнила, всегда лежали тщательно переплетенные расчетные книги за многие годы. Гаврила Семенович был очень внимателен к ведению бумаг и содержанию их в порядке. Он любил повторять, что бумага и погубить может, и спасти. Ася достала книгу десятилетней давности, вырвала из нее с десяток листов и вложила их в портэфёй Данилова. Наклонилась над открытым сундуком, чтобы положить сумку обратно, – и вдруг заметила то, на что не обратила внимания раньше: сундук был набит холщовыми мешочками. Открывать Ася их не стала, однако на ощупь поняла, что в некоторых лежат монеты, а в некоторых украшения: серьги, кольца, ожерелья. Тошнота подкатила к горлу. Теперь Ася знала, кто грабил путешественников на дорогах около Широкополья. Сюда не посылали воинских команд для розыска разбойников. Это значило, что Широков и впрямь в сговоре с полицией и военным начальством. Наверняка им что-то перепадало с этих грабежей. Значит, пожаловаться будет некому. Значит, Асе не на кого рассчитывать – только на себя! Ох, Гаврила Семенович, ох, руки его загребущие! Мало было ему грабежей невинных людей – захотелось завладеть богатством дочери им же погубленного бывшего друга… Однако теперь уж точно надо скрыться, да поскорей. Ася вложила в кресло сумку, прикрыла сиденье архалуком, поставила на место стул, поправила сдвинутое пресс-папье, чтобы здесь все осталось в таком же порядке, в каком было. Присмотрелась к двери. По старым временам помнила, что открыть ее изнутри было очень просто: достаточно сдвинуть защелку. Ася положила окровавленный шаманский браслет в карман. Бумаги спрятала под платье, плотно перетянув талию поясом. Маскировка вышла неважнецкая – ясно, что лучше не попадаться никому на глаза, пока не доберется до своей комнаты. Дом был пуст, в коридорах никого – наверное, служба в церкви все еще продолжалась. Но вдруг раздались чьи-то быстрые шаги, чьи-то голоса. С перепугу Ася не смогла угадать, кто с кем разговаривает, но на всякий случай бросилась в сторону и спряталась за открытой настежь дверью. Мимо вихрем пролетела Марфа, за ней колобком – вернее, большим увесистым колобом! – катилась Антонида, приговаривая: – Санька рассказала, сама-де ушами своими слышала, как Сёмушка ревмя ревел, а Анисья утешала его: мол, не бойся, никто теперь не помешает твоим отцу да матери друг с другом счастье найти, потому что она, Анисья, разлучницу злую погубила. – Господи! – вскричала Марфа. – Да что же эта дура-дурища сделала?! Женщины ворвались в какую-то комнату совсем рядом с той, около которой пряталась Ася, и она вспомнила, что раньше это была детская. – Ой, тише, тише, Сёмушка спит! – послышался испуганный оклик Анисьи, но ее прервал хлесткий звук пощечины, потом другой. Прачка что-то бормотала, захлебываясь слезами, но Ася ничего не могла разобрать. Наконец Анисья вылетела в коридор – щеки вспухли, на них алели отпечатки широких ладоней. – Веди нас в сад, поганка! – прошипела Марфа, выскакивая следом. |