Книга Ваш милый думает о вас, страница 86 – Елена Арсеньева

Юлию встретили удивительно приветливо, словно долго ждали ее, с поклонами поднесли необычайно красивый, зеленый с позолотой, стеклянный сосуд. Она думала, что там вино, однако это оказалась вода. В первое мгновение тинистый запах показался неприятным, но тут же Юлия узнала освежающий вкус своего ночного напитка. Она с удовольствием сделала несколько глотков, отстранила бокал, но красивая цыганка подтолкнула его под донышко, и Юлия принуждена была сделать еще несколько глотков, а все остальное пролилось на платье, да так, что грудь и плечи промокли насквозь.

И это было последнее, что она запомнила. Хотя нет… еще помнила, что иногда ее одолевала мучительная жажда, и тогда кто-то оказывался рядом и подавал то же самое питье. Иногда приходил какой-то высокий немолодой цыган, смотрел на нее жадно, грубо лапал… Но тут же появлялись цыганки, принимались верещать бранчливыми пронзительными голосами, воинственно замахивались на цыгана, и он с хохотом уходил, пожимая плечами и приговаривая:

– Ничего, я до нее доберусь!

Юлия не знала, был ли это очередной сон, как сны о Зигмунде, или явь. Легче было спать, чем думать.

И вот однажды она очнулась оттого, что ей было мокро и холодно. Открыла глаза. В них лезло что-то едкое, оно щипало до слез. Юлия принялась тереть глаза руками, но от этого стало только хуже.

– Не тронь, дурная! – сердито приказала какая-то женщина, и этот высокомерный голос показался Юлии знакомым. Потом на голову полилась теплая вода, которая смыла едкую гадость. Юлии удалось приоткрыть глаза, и она обнаружила себя сидящей в ванне, полной черной пузырящейся жидкости.

Привскочила с испуганным криком – черная вода стекала с головы!

– Теперь сюда ее посадите, – велел тот же властный голос.

Юлию подхватили с двух сторон, плюхнули в другое корыто и снова принялись поливать. Но не сразу вода, которой ополаскивали ее волосы, стала чистой, но за это время и мысли Юлии немного прочистились, стали связными и трезвыми, удалось одолеть сонливость, которая, кажется, стала ее привычным состоянием.

«Сначала вода была черной потому, что волосы мои были выкрашены в черный цвет, – удалось сообразить. – Кто это сделал и зачем? Цыгане? Что за дурацкие забавы?!»

– Кто это сделал? – выговорила она с трудом. Губы еле двигались, самые простые слова не сразу приходили на память.

Ей не ответили, только снова приподняли с двух сторон, помогли выбраться из корыта, с головой окутали мягкой тканью и принялись осторожно вытирать ее волосы.

Вдруг повеяло сквозняком.

– Нельзя, пан, нельзя! – закудахтала какая-то испуганная женщина, однако ее голосишко заглушил возмущенный бас:

– Зачем смыли краску? Кто позволил? Кто приказал?

– Я, – спокойно сообщила обладательница высокомерного голоса.

– Как посмела?! – взревел мужчина. – Ты за это поплатишься! Ты мне надоела! Я убью тебя, а потом уведу табор.

– А девчонку оставишь себе, баро Тодор? – презрительно ухмыльнулась женщина. – Насладишься ею на свободе? В шатре, раскинутом где-нибудь в чистом поле? Неужели до сих пор не осмелился?

Юлия вынырнула из простыни и попыталась осмотреться.

Женщину она узнала сразу – это была Эльжбета, хозяйка сиреневого дома и графиня Чарторыйская. А мужчина – ну да, тот самый цыган, которого она иногда видела во сне и который жадно таращился на нее. Значит, его зовут Тодор. Слово «баро» означает цыганского барона, предводителя табора.