Книга Еще одна жизнь злодейки. Трилогия, страница 230 – Анна Верещагина

Пенелопа шокировано округлила глаза, обдумывая полученную информацию.

До девушки начало доходить, кем являлась её мать, и это безумно её напугало. Она не единожды слышала различные обрывки фраз, доносящиеся из материнского кабинета или комнаты. И они всегда казались Пенелопе странными.

Королева часто упоминала некую «пташку». Эта пташка вечно мозолила Ингрид глаза, раздражала и в какой-то степени являлась опасной фигурой на незримой для Пенелопы шахматной доске. Но принцесса всегда думала, что этой «пташкой» была Эйрин.

К счастью для них, вокруг никого не было. Принцесса даже не представляла, с какими трудностями пришлось бы в данном случае столкнуться им обеим, если бы кто-то подслушал откровение её матери.

По спине юной блондинки прошелся рой холодных мурашек от мысли, что её любимая родительница стояла за всем тем, что случилось с Тимбеллом.

Сердце девушки болезненно сжалось.

Холодная ненависть разливалась по венам Пенелопы, а опьяняющее и незнакомое чувство разъедало в её груди дыру. Девушка не знала, как называется это горькое ощущение, заполняющее её в глубине души.

Принцессе было невероятно больно оттого, что именно мать вырывала остатки той детской наивности и мечтательности. Больно оттого, что собственная мать разбила на осколки её сердце, отобрав так жестоко первую любовь. Она хотела возненавидеть ту, что породила её, но не могла.

Какой бы жестокой ни была её мать, она была той, что подарила принцессе жизнь.

«Хорошо, что я убрала его с глаз долой, пусть это и произошло ненамеренно», – от этих слов было больнее всего.

Девушка сжимала кулаки, а жгучая боль от впивающихся в кожу ногтей отрезвляла. Но даже так принцесса молчала.

Вместо того, чтобы заглянуть правде в глаза... Правде, что её мать была жестокой и не знающей жалости к кому-либо, эгоистичной и жадной до власти женщиной, Пенелопа перенаправила весь свой гнев на Диану. На аристократку, что сумела выжить, но не сумела спасти Тима.

Тима девушка любила. По крайней мере, ей так казалось, и она в это верила всей душой, но юноши больше не было в этом мире.

– Пенелопа?

Принцесса, словно очнувшись от транса, подняла глаза и столкнулась со стоящей напротив женщиной, являющейся её взрослой копией.

Ингрид держала странный предмет с острым наконечником, а взгляд казался мрачным.

Пенелопа от неожиданности вздрогнула, но не отступила.

– Да, мама?

Королева не представляла, насколько холодным теперь было сердце её дочери в этот момент.

– Кем является для тебя тот мальчишка?

Принцессе невероятно сильно хотелось отвести взгляд, но она не могла.

– Тимбелл для меня — никто. Жив он или мертв — мне всё равно, главное, что я нахожусь здесь прямо сейчас.

Ее голос ни разу не дрогнул.

Может, подобные слова и звучали высокомерно, но все члены королевской семьи должны были вести себя так.

– Я... Дочь, что больше Декстера похожа на тебя, мама.

Королева блаженно улыбнулась и снова вернулась к своим кровавым цветам, тогда как сердце Пенелопы быстро барабанило в груди.

– Красивых женщин всегда ценят. А это значит, что всё может обернуться в твою пользу.

– Ты имеешь в виду...

– Именно. Карлос. Он нужен нам, а точнее, сила и поддержка его деда.

Пенелопа опустила глаза, чтобы королева не заметила эмоций на её лице.

– Видимо, и Дарсия нуждается в этом. Не просто же так приехала эта... Одна из дочерей Юрсен.