Книга Счастье в огне, страница 58 – Мария Захарова

– Во, глядите-ка, Варька уж два часа, как ушла сюда, а солома-то до сих пор не перекидана. И чем только она занималась? Ну никакого толку от нее.

– Молодая она еще совсем, – устало вздохнула другая.

– Молодая, да ранняя. Живот вон успела нагулять. Интересно, с кем?

– Да тебе-то какая разница?

– А вот разница! Может, она немчуренка носит!

– Да с чего ты это взяла? Совсем ума решилась.

– Чего сразу решилась? Сама подумай, другому-то откуда взяться? Осенью немцы в Сталинграде были.

– Так ведь и наши были.

– Вот нашим-то дела больше нет, только девок брюхатить. Чай они там не на отдыхе. Им воевать надо. Точно от немца ребятенка прижила.

– Ой девочки, такие страсти рассказывают, как фашисты над нашими-то глумятся. И с Варварой все могло быть – это была Аленка, кругленькая, крепко сбитая девушка, не потерявшая своей формы даже несмотря на голод и продолжавшая бодро носиться по деревне, успевая везде и всюду.

– Ну и чего? Растрещались тут! Даже если ссильничали девку – она-то в чем виновата? – вклинился глубокий голос Тамары, крупной, добродушной женщины, проводившей на фронт мужа и двух братьев, но не получившей, к счастью, ни одной похоронки.

– А в том и виновата! Не хватало еще в нашей деревне немецких выродков! Отправить бы ее отсюда надо, чужая она здесь, да еще ребенок не пойми откуда. И к делам нашим совсем не приспособленная, толку от нее никакого, проблемы одни! – Варя наконец узнала голос Глафиры, никогда раньше с ней не разговаривавшей и, казалось, вообще не замечавшей девушку.

– Да куда ж ее отправить-то? Родных никого у нее нет. Мать с братом погибли, отец без вести пропал. И так нахлебалась она. – Вздохнула Тамара, и даже, похоже, всхлипнула.

– А вот где живот нагуляла, пусть туда и отправляется.

– Да как так можно? Или мы уж не люди совсем?

И тут раздался тихий, властный голос Таисии Петровны, молча до этого стоявшей в дверном проеме:

– Я смотрю, дел у вас нет, кроме как языками чесать, да собственные байки обсуждать. А ну марш все работать, и разговоры эти прекратить! Раз и навсегда! Ясно?

Душные слезы обиды, одиночества, боли спазмом скрутили горло Варвары. Медленно сползла она по стене вниз, опустилась на колени, повалилась на пол, прижавшись разбухшим животом к куче гнилой соломы, сваленной в углу. Там и нашла ее Татьяна спустя полчаса после того, как женщины, сделав свою работу, ушли.

***

Вечер и ночь Варя провела, забившись на кровать и не произнося ни звука. Татьяна привела ее домой, уложила и долго еще сидела возле неё, пытаясь найти какие-то слова утешения.

– Ты не обижайся на них, война ведь. Сколькие из них родных лишились, работают на износ, семьи неизвестно, когда теперь заведут, вот и злобствуют. А ты внимания не обращай. В жизни всякое бывает. И ребеночку радоваться надо, откуда бы он не появился. Чего уж теперь. А ребеночек не виноват ни в чем.

Но Варя упорно молчала – что-то объяснять, в чем-то оправдываться не было ни сил, ни желания. Потом пришла Таисия Петровна, и Татьяна долго вполголоса разговаривала с ней о чем-то на кухне. А Варя лежала и думала о своем ребенке: только теперь у нее чётко оформилась мысль, и раньше блуждавшая где-то в глубине сознания, но никогда ранее не становившаяся такой чёткой и ясной – рано или поздно встанет вопрос об отце её ребёнка, и ей придётся что-то объяснять, оправдывать его появление. Но что тут можно объяснить, и кто ее поймет? Сейчас Варвара поняла зыбкость своего положения и то, что эти люди, приютившие ее здесь, вдалеке от разрушенного войной родного города, видимо правы в своих сомнениях относительно появления ее ребенка. Но, если они правы, то она, выходит, виновата? Виновата, что встретила и полюбила мужчину во время войны, когда жизнь каждого измерялась не годами, а, возможно, мгновениями, мужчину, который не мог быть теперь рядом с ней, потому что была война, а он был солдатом, который даже не знал, что у нее будет ребенок, зачатый в пламени этой самой войны. А если бы знал, был бы он также рад этому ребенку, как радовалась ему Варя? Один вопрос тут же рождал новый, а тот – следующий, и ни на один из них не находилось ответа.