Онлайн книга «Счастье в огне»
|
Варя тяжело опустилась на ступеньки и в промежутках между приступами разрывающей её боли могла только подумать, что вряд ли дед на своей доходяге-лошади, которую даже не рискнули запрячь в жатку, куда-то успеет. Потом думать она уже больше не могла, сосредоточившись на боли, терзавшей ее тело. Варя даже не представляла, сколько уже прошло времени до тех пор, пока опять заскрипела телега. Послышались женские голоса, и двор наполнился людьми. На самом деле с бабкой Авдотьей, привезенной с поля, были только Татьяна и Таисия Петровна в сопровождении деда Михея. Но Варе почему-то казалось, что людей очень много, и она всем была очень рада. Как сквозь сон слышала она пространную речь бабки Авдотьи, ощупывавшей ее живот, о том, что везти ее в дом Таисии Петровны уже поздно, и надо просто занести её в правление. Боль по-прежнему не отпускала Варю, но теперь девушка больше не боялась, теперь она и её малыш были не одни. Она чувствовала, как ее несли в дом, укладывали на стол, поили водой, и ещё что-то с ней делали. Но ей уже было всё равно. Тем временем на село уже опустился вечер, но в избе все равно было жарко, как в натопленной бане, и Татьяна то и дело обтирала Варю тряпочкой, смоченной в холодной воде. Может быть водяная прохлада, а может быть хлопотавшие вокруг неё люди, как будто вернули Варваре силы. Теперь она готова была бороться с болью и с усталостью, и стала прислушиваться к тому, что говорила ей бабка Авдотья. Вернулась уходившая куда-то Таисия Петровна и принесла стопку непонятно, где взятых белоснежных простыней. И Варя какое-то время даже думала о том, где ее хозяйка взяла эти самые простыни, которых в деревни отродясь не бывало. Но потом сознание её стало опять рассеиваться, и Варя постаралась сосредоточиться только на Авдотьиных советах. Наступила ночь. Откуда-то появились керосиновые лампы. И это тоже казалось чудом – керосина в деревне не было давным-давно. А боль всё не уходила, она заполняла собой тело и сознание Вари. Но теперь она стала какой-то другой – резкой и прерывистой. Бабка Авдотья надавила на ее живот и что-то кричала… *** Темнота не принесла долгожданной прохлады. Даже сейчас, глубокой ночью, воздух был пропитан дымом и пылью. Люди, измученные безуспешными дневными атаками, пропитанные потом и копотью, спали вповалку. В преддверии нового наступления необходимо было подавить все немецкие точки обороны, могущие помешать активному продвижению наших войск. Батальону Большакова было поручено взять высоту, укрепленную немецким ДОТом. Но вот уже вторые сутки одна атака следует за другой, но высота по-прежнему в руках немцев. И сейчас, с рассветом, нужно опять поднять измученных людей и взять наконец эту высоту. Большаков пристально всматривался в темноту июльской ночи, изредка освещавшуюся немецкими ракетами. Вокруг царила та предутренняя тишина, когда, кажется, все живое засыпает, сморенное дневными заботами. Егор напряженно вслушивался в эту тишину – что-то определенно не давало ему покоя. Он в который раз прошёлся по траншее и опять остановился. Почему-то именно сейчас в его памяти возникли развалины Сталинграда, оставленные только в феврале, после полного разгрома Паулюса. На войне редко задумываются об уже закончившихся сражениях, о встреченных и потерянных людях, потому что здесь и сейчас новые бои, другие встречи, свежие потери. Да и о них зачастую думать не хватает ни сил, ни времени. Но сейчас Большакову почему-то вспоминалась та, сталинградская осень, когда его отряд сражался в разрушенном городе. |