Книга Счастье в огне, страница 90 – Мария Захарова

Слез не было. Просто пустота внутри и бесконечная боль, как ножом разрезающая внутренности. Варя без сил опустилась назад на скамью и сидела, сидела… Потом она бесцельно бродила по улицам, и опять где-то сидела – не хотелось никуда идти, ни с кем не хотелось разговаривать.

То, что сейчас обрушилось на неё, просто не поддавалось никакой логике. Варя искала какие-то объективные причины того, что случилось, искала и не находила. Как могло получиться, что они не поняли друг друга, как она могла так ошибиться, почему решила, что этот человек любит её? Ни на один из вопросов не было ответа, как не было больше в душе надежды, которая все это время давала желание жить.

Когда Варвара добралась наконец до дома, небо заволокло тучами, воздух сгустился, ни одно дуновение ветерка не нарушало влажную тяжесть воздуха – собиралась гроза. Девушка даже не осознавая, что делает, стала снимать бельё, развешанное во дворе для просушки. Уже изрядно нагруженная, она потянулась за сорочкой, но та вдруг выскользнула из занятых кипой белья рук и мягко скользнула на землю. Варя проследила за ней глазами: белое пятно отчетливо выделялось на земле, которая тут же стала уходить у нее из-под ног. В ушах возник шум, переходящий в вой. Раскат грома, рассыпавшийся вдали, заставил её замереть и окатил липким ужасом, а вспыхнувшая следом молния ослепила и парализовала волю. Перед глазами сначала поплыл туман, сменившийся яркой картинкой черной птицы, падающей с неба, превращающейся в огромный огненный столб. Нос заполнил запах гари, в глазах заплясал огненный дождь.

Первые крупные капли дождя, упавшие на щеки, привели девушку в себя. Она медленно, тяжело поднялась по ступенькам и, придерживая снятое белье одной рукой, открыла дверь.

В комнате, служившей жильцам и кухней, и спальней, и гостиной, царила почти полная темнота – единственное окно, затянутое за неимением стекла плёнкой, почти на пропускало света, да и на улице из-за начавшейся грозы было почти темно. Поэтому отец уже зажег керосиновую лампу, освещавшую теперь стол, за которым он что-то строгал. Этого скудного освещения, однако, вполне хватало Митьке, катавшему деревянную машину вокруг лежащего на полу Костика.

Варя тяжело прислонилась к стене, не выпуская из рук белья и не в силах сделать больше ни шагу. Стало слышно, как забарабанил дождь по ступенькам крыльца и все мужчины разом повернулись к ней. Костик тут же вскочил, легко подняв с пола свое молодое, крепкое тело, и забрал у нее белье, сгрузив его в корзинку у стены, на ходу рассказывая что-то про новые карточки, которые теперь будут давать на заводе. За ним подскочил и Митька, кинувшись к матери и лопоча что-то про принесенную Костиком машину. И только отец недвижимо молчал, как всегда. Вот только в глазах его заплескались вдруг сочувствие и какая-то затаенная боль. Варя молча присела к столу, опустив голову на руки. А отец, всё также молча, стал гладить её по голове. Митька, кажется, понял, что что-то не так, и поспешил забраться к матери на колени, ища убежища от того, что еще не произошло, но будто бы должно произойти. Костик вдруг резко замолчал, оборвав себя на полуслове. Несколько минут царила абсолютная тишина, только дождь барабанил за окном, набирая силу.

– Варя, что-то случилось? – Костик подошел к девушке. Она молча покачала головой. Но мужчина не удовлетворился ничего не значащим кивком. – Варя, где ты была? – в ответ ни слова. – Варя!