Онлайн книга «Царствуй во мне»
|
– Какою я была недалекой, доверившись тебе! Обескураженный Шевцов поначалу пытался успокоить жену, но не зная, чем еще оправдаться, уже всерьез помышлял о неотложной консультации у господина Бехтерева. – Панкратий! Подай вишневых капель с валерьянкою. – Не нужно! Не этого мне нужно – а супружеской приверженности! Неужели так сложно понять? – Лера, я не виноват в том, что смотрят. – Неправда, ты подаешь повод! – Какой именно? – Тебе виднее! Дыма без огня не бывает. – Прошу, опомнись, ты не в себе! – Считай, как тебе угодно! – Лерин голос взвился скворчиною трелью. Валерий Валерьянович поморщился и устало потер виски: – Нонсенс какой-то… Не дожидаясь ставших обычными обвинительных оскорблений, он сдернул в прихожей фуражку и раздраженно хлопнул дверью. Понадеявшись, что разлука поможет охладить накал страстей, Шевцов перебрался к Дружному. * * * Молодые люди отъехали от станции в высланной им навстречу подводе, укрывшись от вечерней июньской свежести простыми чуйками: помещик Дружной, отец Сергея Александрыча, был домовит да рачителен, не раскидывал деньги попусту и обходился без роскоши (не в пример сыну – любимчику и баловню Сержу). Достигнув деревянного господского дома, с колоннами и выцветшей верандою, молодой Дружной выскочил навстречу дородному человеку с уютным брюшком и куцею бородкой, разверзшему при виде долгожданного отпрыска широкие объятия. – Сереженька, дуся, забыл родимое гнездо? – Папенька, только о вас и помышлял! Но… труба зовет, литавра кличет – сам знаешь, превратности государевой службы. – Ох вы гой еси, ратнички служивые-головенки вшивые. И точно, велики должны быть тяготы вашей службы: как раз на прошлой неделе получил долговые расписки на оплату экипажа и съемной квартиры. – Папенька, не раз говорено о надобностях молодого офицера… нельзя ли не при госте объясняться? Позволь представить – Валерий Валерьяныч Шевцов, товарищ по училищу… Да я тебе о нем писал. – Милости просим, господин хороший, уж Алевтина Ивановна стол накрыла. Шевцову все обрадовались. Прекрасно образованная, моложавая и миловидная мать Сержа была сама учтивость. Поговорили о любимой Валерием поэзии, о достоинствах городской и сельской жизни. Но когда Алевтина Ивановна затронула докатившиеся и до их усадьбы отголоски анекдотов о государевой супруге, Шевцов заскучал – беседа угасла лампадою без масла. После сытного ужина с обильным возлиянием «для пищеварения» друзья пошли прогуляться по саду. Заглянув в окружающие дом беседки с резными перилами и претензией на античность, Валерий заметил обгоревшие стены с закопченной местами крышей, недавно наспех выбеленные и не везде успевшие просохнуть. – Что это, Серж – вы горели? По недосмотру? – Черта с два. Крестьяне три недели назад усадьбу подожгли. – ??? – Не удивляйся. У нас крупное имение: 30 тысяч десятин земли. Так еще прадеду за заслуги пожаловано. Угодья отличные. Тучные луга; в лесу – отменная охота. Хлеб родится – молотить не успевают. Лучшая земля в округе! Вот лапотникам и завидно. Они у нас земли арендуют, и вздумалось им, что арендная плата высока и что за выпас скота переплачивают. Агитаторы городские поработали. «Эксплуататоры», – говорят. Подлецы непоротые. – А что, Серж, как по деревням проезжали – избенки утлые, а народишко обтрепанный, в лаптях ходит. Не шибко-то богато. |