Книга Царствуй во мне, страница 82 – Наталья Ратобор

Варя на прощание энергично потрясла ему руку. Шевцов, молодцевато склонившись, приложился к узкой кисти, обладающей проворными и уверенными пальцами, которым в иные времена более бы приличествовало перебирать трепетные струны нежной арфы, нежели набивать мозоли стиркой и скручиванием бесконечных бинтов да шитьем марлевых повязок.

Варенька с шаловливым лукавством ответствовала ему величавым, милостивым взором искушенной светской львицы и, брызнув смехом, удрала вслед за удалившимися в медсестринский корпус подругами.

* * *

Вернувшись в избу, где снял угол, Шевцов вытряхнул оживившихся с приближением кормильца матрасных клопов и завалился, не раздеваясь, на укрытое кожухом лежбище. Ему все грезился милый облик Варюши, Вареньки.

Кто знает, что зацепило Шевцова: признательность ли за поддержку, оказанную в трудную минуту, уместное задорное шутливое словцо, самостоятельность или целомудренная чистота влюбленной в него девушки – а это Шевцов умел улавливать безошибочно. Но заполночь измятому бессонницей мужчине пришлось, почесываясь от свежих укусов, выбираться наружу, чтобы поприветствовать ночное светило. Стало невозможным не выплеснуть почти забытые переживания и предчувствие печали. В кои-то веки ему приглянулась барышня, а назавтра они расстаются – пожалуй, навсегда. А если бы и не расставаться, ничего, кроме краткой искры романтической симпатии, не предвидится: слишком молода девушка, слишком покалечена его душа, слишком хрупка жизнь, затронутая войной, и непредсказуемо будущее. Но сегодня! Отчего не надышаться животворящим веянием Вариной влюбленной юности и не помечтать, повелительно назначив безответным слушателем праздно скалящуюся лунную харю:

* * *

Наутро Валерий Валерьянович озабоченно тер виски, часто отхлебывая холодную заварку вчерашнего чая, чтобы залить похмельную жажду. Пожалуй, он вчера погорячился, увлекшись встречей. На трезвую голову он теперь интуитивно отстранялся, осознавая, что с Вариным преображением и сам к ней относится иначе. Единожды удостоив девушку чести быть допущенной в его укрытый от чужих взглядов мир, он относился к Варе бережно, оттого-то и опасался подать безосновательную надежду. Помимо того, он хорошо помнил, чьей она была дочерью.

Шевцов почти раскаивался в опрометчивом обещании. Однако желание в последний раз повидаться с обаятельной девушкой вместе с куда более приземленной жаждой освежиться в пышущий жаром день пересилили: пообещав себе самому быть образцово-безукоризненным, он отправился на свидание.

Поздним утром офицер словно нехотя потащился по уже разогретой мостовой к корпусу персонала. Девушки затеяли постирушку. Шевцов справился о Варе – его, хихикая в спину, перенаправили к хирургическому корпусу.

Дежурная с ночи сестра Варвара Николаевна следила за погрузкой разобранной операционной.

– Повремените немного, голубчик, скоро освобожусь, – приветливо кивнув в его сторону, шепнула Варя.

Удостоверившись в безупречной упаковке стерилизационного и рентгеновского оборудования, а также проследив за текучкой, Варвара Николаевна велела санитарам грузить и вернулась к Валерию Валерьяновичу. Затем поспешила за покрывалом и купальными принадлежностями, подарком сестры.