Книга Царствуй во мне, страница 84 – Наталья Ратобор

– Варюш, прости, – удрученно обронил Шевцов, выбираясь на берег, – даю слово: впредь не повторится.

Переодевались в молчании. Возвращались по пыльной дороге тоже в неловкой тишине.

* * *

Валерий Валерьянович дурно провел ночь. Раздосадованный своим пылом, он нервно упаковывал вещи. «Вот где рвануло, – со злостью ворчал он, – а ты и не знал, Шевцов, что сунулся на минное поле? Каким теперь скальпелем осколки извлекать? Пропал, как мальчишка. Болван ты замшелый». Ему было неловко перед собой и срамно перед девушкой. Зачем. Зачем?! Он же знал, что не может, не имеет права посягать на ее нетронутую юность. «Вот и доверяйся тебе, шельмецу», – нудил он, собирая немногие книги, которые всегда возил с собой. Но, пожалуй, самое скверное заключалось в том, что до краев полные счастьем девичьи глаза все равно не отпускали его. Даром он себя стыдил. Что за наваждение?

Проучили за самонадеянность. И правильно! Пришлось призвать на помощь все шевцовское самообладание, всю самодисциплину. Дудки: Валерий Валерьянович управляет своими чувствами, а не чувства им повелевают.

Жаль только: не по-доброму они с Варюшей расстаются. Едва обозначилось вдали вишневой полосой летнее утро, невыспавшийся Шевцов оставил в сенях свой багаж и направился искать Варвару, чтобы по-хорошему попросить прощения и расстаться навеки.

* * *

Девушка сопровождала ранний обход. В галерее Валерий Валерьянович возник перед хирургом, прося разрешения обратиться к Варваре Николаевне. Хмурый врач окинул его неласковым взглядом и, не удостоив ответом, жестом отпустил Варвару.

– Я бы просил уделить мне минутку вашего времени, Варвара Николаевна, – выговорил офицер, отведя девушку в сторону и подчеркнуто переходя на «вы».

Варенька повернула к нему припухшее лицо с распухшими веками, выдававшими бессонную, в слезах проведенную ночь.

– Я виноват перед вами и прошу прощения. Воля ваша счесть мой поступок неизвинительным – но я пришел просить вас, если это возможно, смилостивиться. Мне бы очень хотелось расстаться по-доброму. У меня о вас останутся самые чудесные воспоминания, хотелось бы, чтобы и вы светло поминали меня.

Варя закрыла лицо руками и жалобно всхлипнула.

Шевцов смутился:

– Полно, Варенька, будет… Не держите на старого дурня зла. Я очень уважаю вас и преклоняюсь перед вашей искренностью, чистотой.

Варя подняла безутешные глаза:

– Вы уезжаете… Насовсем… А я люблю вас, Валерий Валерьянович! Давно – с тех пор как вы попали к нам по ранению. И у меня, кроме вас, никого… Вы не знаете, что это такое – быть одной в целом свете!

Шевцов вовсе потерялся. Удерживая дыхание, выровнял неожиданный, сумасшедший сердечный перестук. Вдохнул. Выдохнул. Медленней. Еще раз. Ласково отирая ладонью Варины слезы и тщательно подбирая слова, произнес так задушевно, как только мог:

– Варвара Николаевна, милая… Вы всегда были мне глубоко симпатичны, и даже более того. Вы мне очень… очень дороги. Принадлежи я к вашему поколению, я бы без тени раздумья положил к вашим ногам и любовь, и жизнь мою. Но, сами знаете, время вспять оборотить невозможно. Я намного старше вас и не имею права вторгаться в вашу жизнь. А у вас все еще сбудется. Вы встретите настоящую любовь и непременно будете счастливы. Прощайте, голубушка! Не поминайте лихом.