Книга Красна Марья, страница 28 – Наталья Ратобор

В то время, особенно при отступлении Красной армии, нередки были случаи, когда в станицы и села заявлялись комиссары и, потрясая револьверами, объявляли о всеобщей мобилизации, но эти меры были чужды щепетильной Марии Сергеевне, справедливо полагавшей, что такие ополченцы ненадежны, а зачастую и откровенно враждебны советской власти. Комиссар предпочитала действовать агитацией и убеждением, в чем была непревзойденным мастером.

Собрав командный состав полка, комиссар предложила сформировать комиссию по возвращению боевых разведчиков и рекрутированию казаков в ряды Красной армии. Восторга по этому поводу она ни у кого не встретила, особенно у Беринга, но они вынуждены были подчиниться партийным указаниям. Комиссар настояла на включении в спецкомиссию и самого товарища Беринга, полагая, что тому необходимо знакомство с бытом казаков, которых теперь у него в полку было достаточно много.

Были снаряжены две тачанки с пулеметами, сформированы две группы партийцев, особенно умелых агитаторов, возглавляемых Берингом и комиссаром.

Стоял безоблачный, ясный легкий денек. По полям остро пахло навозом. Над мощно зеленеющей степью пронзительно звенели жаворонки. На подъезде к станице, перед крайним колодцем, у комиссара защемило сердце: в высоком белобрысом казаке, нагружавшем телегу бочками с водой, ей померещился Алексей, и, хотя она быстро обнаружила ошибку, ей не понравилась реакция непокорного сердца — Мария нахмурилась и взяла себя в руки.

Они проехались по станице, сопровождаемые подозрительными, неприязненными и откровенно враждебными взглядами. Впоследствии выяснилось, что станичники приняли их за одну из мобилизационных бригад, силой рекрутировавших и старых и малых. Вскоре агитаторы заметили громадную фигуру Митяя, хлопотавшего с инструментом у перевернутой телеги. На все разговоры Митяй только чесал в затылке и уклончиво отвечал, что надобно посоветоваться с Алексеем.

— Так где нам, собственно, найти Алексея?

— В хате, должно, или в хлеву… А то, может, в поле уехал — я ж ему не сторож.

Комиссар прошла к куреню. Она отметила перекрытую крышу, свежевыструганные наличники и обновленный забор. Судя по всему, энергичный Алексей времени даром не терял. Что-то больно царапнуло в груди, но комиссар, переборов себя, решительно взялась за железную скобу и толкнула дверь.

— Дома ли кто? — деловито осведомилась она в сенях и, не слыша ответа, кивнула следовавшему за ней Митяю и прошла в кухню, в которой разгоряченная толстая хозяйка хлопотала у печи с чугунами.

Мария Сергеевна едва удержалась, чтобы не ахнуть: в женщине с оплывшим лицом и раздавшимся бюстом она узнала когда-то статную красавицу Дарью. Беременная, на позднем сроке, та потеряла теперь всякую привлекательность. Сзади переминался с ноги на ногу смущенный Митяй. Повисла досадная пауза.

— Ты… зачем сюда… пожаловала? — с нажимом произнесла Дарья голосом, предвещавшим бурю.

— Я — комиссар тринадцатой дивизии, пришла к товарищу Ярузинскому по срочному военному вопросу. Где хозяин-то? — приступила к делу комиссар.

— Тебе… сказано было — и близко сюда не подходить, — наступала Дарья, распаляясь, с перекошенным от злобы лицом.

Комиссар быстро оценила ситуацию и, предвидя скандал и не желая связываться с беременной, повернулась к Митяю: