Книга Красна Марья, страница 60 – Наталья Ратобор

Та сумрачно повиновалась, чувствуя свое неожиданное поражение и искренне недоумевая по поводу его причины.

Между тем Мария Сергеевна повернулась к расстроенному супругу:

— Алексей…

Она взяла его под руку, отвела чуть в сторону и заговорила мягко, но внушительно:

— Послушай, нельзя ли полегче на поворотах? Посдержанней… Поспокойней… Подумай сам: скажет ли воспитанный человек даме что-нибудь подобное?

— Марья!.. Сергевна… Да не будь это твоя сестра, уж я бы давно ее… послал куда следует… — все еще горячась, но уже чуть смягчившись, оправдывался Алексей.

— Я понимаю: ты не в восторге от дискуссии, в которую тебя втянула Надежда, — продолжала Мария Сергеевна, уже сознательно избегая политической полемики, — но пойми: родных не выбирают, а Надюша — очень дорогой мне человек. Словом, попытайся принять ее такой, какая она есть, — она ласково, но настойчиво заглядывала ему в глаза.

Алексей покривил губы, несколько успокаиваясь. Мария Сергеевна, как никто, умела воздействовать на него умиротворяюще.

— Ну что ж… Раз это твоя сестра, то, видимо, мне придется мириться с ее существованием, — неуверенно произнес он. И добавил уже тверже: — Но только ради тебя!

Мария Сергеевна поднялась на цыпочки, чтобы благодарным поцелуем закрепить эффект. Алексей, не удержавшись, страстно притянул жену к себе, но та мягко возразила:

— Пойдем, Алеша… Ждут нас уже…

И, не отстраняясь, позволила себе немного пройтись в обнимку с Алексеем, благо на мосту не было видно знакомых.

— В чем дело? Зачем ты сорвала меня с работы? Разве ты забыла, что сегодня спуск корабля на воду? — с порога принялся возмущаться Алексей и тут же осекся.

Софья Павловна плакала на диване, Настасья утирала глаза концом фартука.

Алексей присел на корточки возле скорчившейся на стуле Марии Сергеевны и вгляделся в расстроенное лицо жены. Взял ее за руку и с тревожным участием поинтересовался:

— Маша, что?

Софья Павловна захлюпала носом. Мария Сергеевна сделала выразительный жест в ее сторону, и Алексей, подавив досадливый вздох, отправился к буфету отмерить теще лавровишневых капель.

Мария Сергеевна, поднявшись, приблизилась к окну и незрячими глазами уставилась на облетевшие кроны тополей и хмурое низкое небо. Сзади подошел Алексей, приобнял за плечи, повернул к себе и выдохнул:

— Все здоровы?

Мария Сергеевна прильнула к нему, собираясь с духом. Наконец чуть отстранилась и произнесла со скорбью в голосе:

— Алеша… Надежда арестована. Сегодня звонил Всеволод, он перепуган и недоумевает…

— Где она?

— На Лубянке. Ты не спрашиваешь, за что?

— Какая разница? Повод у них всегда найдется — уж всяко она не совершала ритуальных убийств и не грабила банки. Что мы можем сделать?

— Я уже говорила с Зиновьевым в Ленсовете. Его позиции подорваны, а выходов на Москву почти не осталось. Надежду обвиняют в связях с Троцким — а это серьезно по нынешним временам. Ты знаешь, как к нему относится Джугашвили. Он мстителен… — Мария оглянулась на причитавшую мать и, понизив голос, прибавила тихо: — Боюсь, ей грозит расстрел. Знаешь, я чувствую себя беспомощной, я как-то… растерялась… Надо собраться и подумать, к кому я могу обратиться.

— Вот что, Маша. Ты, кажется, не у тех помощи ищешь, — распрямился Алексей, — надо выше брать!

Мария Сергеевна посмотрела вопросительно, с затаенной надеждой.