Онлайн книга «Красна Марья»
|
Алексей посмотрел в помрачневшее лицо жены и обнял покрепче, перевел разговор на другую тему. Они повернули назад — и невольно остановились, пораженные открывшимся с холма видом. Перед ними расстилалось поле, таинственно высвеченное спокойным ясным светом полной луны и где-то далеко обрамленное темною полоской бора. В деревне по-домашнему, как бы нехотя перебрехивались собаки, уютно светились окошки в избах… Молча, чтобы не спугнуть очарования, они потихоньку спустились с холма. По возвращении супруги обнаружили дома настоящее сонное царство. В самой хате было душновато — Алексей постелил под навесом и с наслаждением вытянулся навстречу ночному шелестению тополей. Мария нашла привычное убежище на его крепком плече, Алексей принялся нашептывать о любви, ласкаясь, тихонько именуя ее Марьюшкой… Бездонный звездный купол венчал необъятный сей край. Глава 4 Капитолина подоспела ко времени второго сенокоса, и они с Алексеем целыми днями пропадали на покосах. Они выезжали еще затемно, торопясь поработать до наступления рано распалявшегося зноя. Алексей в исподней рубахе навыпуск не спеша выступал впереди, уверенно и ровно взмахивая косой, размеренно вжикая звенящим стальным полотном по сочному травостою и только изредка полностью распрямляясь — отереть лезвие пучком травы и подточить его бруском. Капитолина шла за ним, разбивая и растрясая свежескошенные отвалы, и невольно любовалась его богатырской статью и ладной работой. За нехваткой умелых женских рук Алексей после косьбы вместе с Линой и сам разбивал и ворошил сено, поглядывая на крестьян на соседском наделе. Сосед подошел закурить — Алексей насмешливо заметил ему, подавая кисет: — Ну что, Андрей, участвовали в переписи? Записали вас украинцами? — Яки ж мы украынцы, мы — руснаки, — возразил парень с недоумением. — А вам правительство невелик выбор дает — либо украинцы, либо словаки, кто же вас спрашивает? Сами же просились в Чехословакию. — А то… При мадьярах и то вольнéй было! — с досадой отвечал парень, раздраженно сплевывая себе под ноги. — Уморили, гадюки: занудили поборами, а прибытку ниякого… — Тот-то, брат, нехристей само слово «рус» пугает до поноса. На корню изводят нашего брата! Да не надо, отнеси вон деду, — возразил Алексей, возвращая кисет молодцу, и нагнулся за граблями: — Ну дóбре, бывай! * * * Софья Павловна наотрез отказалась подходить к хлеву, и Капитолина в полдень возвращалась с поля, чтобы задать корм скоту и захватить обед Алексею. Делала она все это не жалуясь — напротив, легко, как бы играючи. С ее приездом в доме стало будто светлее. Даже хворавшая в последнее время Софья Павловна приободрилась. Ее понемногу оставили приступы угнетенного состояния духа, и даже словно прибавилось жизненной силы. Она стала находить утешение в отвергаемой доселе деревенской жизни: получала удовольствие в прогулках по залитому солнцем сосновому бору, пристрастилась к русской бане и даже снизошла до дружеских отношений с местными русскими беженцами — людьми в основном интеллигентными, хотя и не дворянского происхождения. — Наша Капа, — философствовала Софья Павловна, откровенничая с Натальей Кляпиной, — милейшее создание: у нее дар пробуждать в людях наилучшие качества души! При ней хочется стать нравственно чище, совершить что-нибудь достойное… |