Книга Русалки Обводного канала, страница 46 – Виктория Лисовская

– Ну, в измене она, может, и виновата, я ее в этом ничуть не оправдываю, но с таким супругом, как Остап, от которого она никогда не видела ни любви, ни ласки, чему тут удивляться!

– А вы, Глафира Кузьминична, еще и психологией увлекаетесь, человеческие страсти и чувства анализируете?! Какие у вас, однако, таланты! И это у простой горничной! Значит, ваш хозяин господин Свистунов – действительно уникальный человек, если его прислуга настолько образованна, – посмеивался над девушкой капитан Железнов.

– А вы не иронизируйте, вы меня выслушайте, негоже это – деток малолетних сиротить! – насупилась Глаша.

– Их осиротил тот, кто убил их батю, и, скорее всего, это их же матушка. С такой родительницей-убивцей детишкам лучше в сиротском доме будет. Ничего страшного, вырастут приличными людьми, подальше от этого проклятого места. Вы, Глафира Кузьминична, даже не знаете, сколько всяких бандитов и разбойников обитает вдоль Канавы, там преступников можно каждого ловить – и не ошибешься.

– А почему вы тогда Лешая и Якоря отпустили? Их на свободе оставили, бандитов, а меня, честную девушку, в арестантскую посадили?! Семен Гаврилович, как так можно?

– Якорь и Лешай – это вы про тех молодчиков, что на вас напали? Вы не опасайтесь, больше вас не тронут, и простреленная рука еще долго не даст разбойничать этой парочке! – ответил капитан сыска. – Надо было их задержать, но я столько времени за вами гонялся, что, если честно, уже не осталось сил их догонять! – покачал головой Железнов.

– Произвол у вас тут! Я жаловаться буду! – отвернулась к стене Глафира.

– Да, конечно, жалуйтесь, вот завтра с утречка вас вызовет Казимир Евграфьевич, и жалуйтесь на здоровье! А сейчас, не серчайте, барышня, вас проводят! Спокойной ночи, если вам удастся поспать! – с желчной улыбкой ухмылялся Семен Гаврилович.

– Сатрап! – не осталась в долгу Глаша.

Петроград. Октябрь 1923 г.

– Зоя Филимоновна, вы представляете, отец Федор приказал только молиться и верить, что бесы и черти зеленые сами сгинут! А я не могу столько времени ждать, пока люди каждый день там на Обводном умирают! – сообщил Александр Ильин с раздражением, вгрызаясь зубами в кусок мясного пирога.

Пироги у Зои Филимоновны были наивкуснейшими, просто тающими во рту, и Александр не поленился взять с блюда еще один кусок.

– Понимаете, этих зеленых чертей ни одна молитва не возьмет, я их собственными глазами видел, – поежился на месте младший сержант.

– Ах, Сашенька, какой ужас вы рассказываете! – всплеснула руками Зоя Филимоновна. – Может, вам еще чайку подлить?

– Да нет, не стоит, я просто чуток Любу подожду, а то на работе я ее не застал, – покачал головой младший сержант, но все-таки взял с тарелки еще один пирожок.

– Конечно-конечно, Сашенька, ждите сколько нужно, внучка скоро подойти должна. – Пожилая дама тоже присела за стол, сложила руки на груди и принялась перебирать бахрому на скатерти. – Сашенька, вы кушайте-кушайте, не стесняйтесь!

Ильин шумно прихлебнул из чашки горячий чай и заметил:

– Зоя Филимоновна, вы что-то сказать хотели? Мне кажется, вы нервничаете? Это из-за Любы? Не из-за пирогов же? – ухмыльнулся он.

– Извините, Саша, мою прямолинейность. Но нам, старикам, сложно угодить, – сконфузилась старушка. – Просто… Я бы хотела узнать о ваших планах по отношению к моей внучке. Любочка у меня девочка хорошая, и мне бы хотелось, чтобы рядом с ней был достойный человек, – продолжая изучать узор на старой скатерти, сказала бабушка.