Книга Русалки Обводного канала, страница 56 – Виктория Лисовская

Над полом струился зеленый туман, но самих русалок видно не было.

Только Люба хотела вздохнуть с облегчением, как заметила у себя на подушке зеленый костяной гребень с длинным зеленым волосом, накрученным на расческе.

Красивый женский голос пел тихую спокойную песню на незнакомом языке, напев был печальный и навевал образы далеких стран и народов.

Люба потрясла головой, пытаясь сбросить с себя наваждение, песня не прекращалась, теперь к ней добавился целый хор водных девиц. Голова заболела еще сильнее, затошнило, Люба зажмурилась и потеряла сознание.

В таком состоянии и нашла ее вернувшаяся с рынка Зоя Филимоновна.

– Любочка, что с тобой?! Внучка, ты чего?

Бросив вещи у порога, пожилая женщина подбежала к кровати, на которой лежала в беспамятстве внучка.

– О боже, у тебя жар! Лихорадка! Сейчас-сейчас! – Зоя Филимоновна выскочила из комнаты к соседям за помощью – у Синицыных был телефон, можно было вызвать «Скорую».

Зоя Филимоновна, к счастью, не обратила внимание на длинный зеленый волос на подушке, ее темноволосой внучке Любе он, конечно же, не принадлежал.

Санкт-Петербург. Октябрь 1893 г.

Опрос свидетелей решили начать с Мирона Ткачевского, обнаружили красавца-лихача на Невском. Вместе с такими же элитными извозчиками он выкрикивал свое имя, ожидая богатых клиентов.

– Свободен? – залез в пролетку Семен Железнов, подав руку Глафире.

– Конечно, свободен, барин. Куда везти прикажете? – сразу же отозвался Ткачевский.

– Вези нас на Офицерскую, – кивнул капитан.

– Как прикажете, барин. Только это два целковых стоит! – вежливо сообщил лихач.

– Да ты шо, ирод! Побойся бога, тут и пешком пять минут идти! – грубо сообщил капитан сыска.

– Ну хорошо, барин, только ради вашей барышни – за один целковый доставлю вас!

– Ну это другой разговор! – согласно кивнул Железнов. – Поехали! За целковый это еще куда ни шло!

Мирон еще раз внимательно взглянул на Глафиру, наверное, вспоминая, где он мог раньше ее видеть. Глаша поплотнее закуталась в шаль, чтобы раньше времени не спугнуть лихача.

Поездка закончилась быстро, не успели они и поговорить ни о чем.

«Действительно, за пять минут езды отдавать один целковый, а тем более два, как он просил сначала, – это сущий грабеж», – решила про себя Глафира.

– Приехали, мил человек! – остановил вороного коня Мирон.

Капитан Железнов полез в карман сюртука за кошельком, принялся себя охлопывать по карманам.

– Ой, мил человек! Я вроде на службе кошель забыл! – разочарованно сообщил он.

– Как это забыл? Плати давай! – озлобился Ткачевский.

– Я не отказываюсь платить, мил человек, пройдемте в мой кабинет, я вам целковый отдам, – подал он здравую идею.

– А ты, барин, сам за деньгами сходить не можешь, а я вместе с барышней тебя здесь подожду? – покачал головой Мирон.

– Да ты что, ирод, как я могу родную сестру, кровинушку мою, с чужим мужиком оставлять? Ты что придумал, на мою Настеньку глаз положил? – яростно ощетинился Семен Гаврилович.

– Нет-нет, барин, ты чего?! – опешил от такого предположения Мирон. – Да ни в жизнь. Пойдем тогда с тобой за кошелем! – согласился он.

– Пойдем-пойдем! – обрадовался Железнов. – Настенька, слезай, – подмигнул Глаше правым глазом капитан.

Вместе они вошли в управление, капитан завел Мирона Ткачевского в свой кабинет.

– Присаживайся, мил человек! Я сейчас денежку тебе дам! Настенька, подойди сюда, пособи мне! – Семен Гаврилович посадил Глафиру-Настеньку в кресло, стоящее в дальнем углу, сам полез в письменный стол, но вместо кошеля вытащил из ящика револьвер, наставил его на лихача и угрожающе произнес: