Книга Смертельный код Голгофы, страница 184 – Филипп Ванденберг

Гропиус прикинул длину судна — не меньше пятидесяти метров. Кроме верхней палубы были еще две нижние. Маленькие иллюминаторы тускло поблескивали на солнце: половина из них была застеклена матовыми стеклами или покрашена белой краской. Грегору бросилось в глаза множество антенн и спутниковых тарелок, находившихся над рубкой капитана. Они сильно контрастировали со старинным видом корабля.

Трап охраняли, и, когда Грегор собрался отнести на борт первый ящик с огурцами, его и товар подвергли тщательному осмотру. Да и сам Хименес, которого охрана отлично знала, смог пройти на судно только после личного досмотра.

— Дело темное, — сказал Хименес по-английски, кативший перед собой тележку, груженную тремя ящиками с овощами.

Гропиус следовал за ним, держа на левом плече ящик так, чтобы походить на других грузчиков, работавших в порту. Духота, выхлопы дизельного двигателя и шум двигателей создавали гнетущую атмосферу.

Холодильные камеры и грузовые трюмы находились в носовой части корабля. Продуктов питания здесь хватило бы, чтобы кормить сотню пассажиров и экипаж судна в течение нескольких месяцев. Несколько десятков раз Хименес и Гропиус проделали путь от люка к грузовому трюму. Гропиус старался запомнить каждую дверь, которую приходилось открывать, составлял в голове карту расположения помещений.

В трюме их тоже поджидал вооруженный до зубов и одетый в черное охранник. Правда, он намного более халатно относился к своим обязанностям по сравнению с коллегами у трапа. Так что у Гропиуса, пока он таскал ящики, в голове родился план, который он привел в исполнение еще до того, как отнес свою последнюю ношу.

Хименес даже не заметил, как Грегор исчез в находившейся в конце коридора бельевой, где лежали стопки полотенец, скатертей и постельного белья метровой высоты. Серый мешок с грязным бельем был наполнен только наполовину, и Грегор, улучив момент, спрятался в мешке.

Позднее он уже не мог точно сказать, сколько времени провел в мешке. Один раз ему показалось, что он слышит голос Хименеса. Он отважился выйти из своего добровольного заточения, только когда на корабле поднялась суета и шум, заглушившие гул двигателей.

Через один из трех иллюминаторов, закрашенных снаружи белой краской, он едва смог различить, что огни причала пришли в движение. «Но это же невозможно! — пронеслось в голове у Грегора. — Хименес утверждал, что корабль уйдет только завтра утром!» Гропиус бессильно царапал закрашенные снаружи стекла. Иллюминаторы не открывались. Он был в ловушке!

Грегор услышал в коридоре голоса. Что же делать? Чтобы не попасться сразу же, если кто-нибудь встретится у него на пути, Гропиус переоделся в белые брюки и похожую на китель белую куртку, которые лежали в бельевой. Потом приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор.

У Гропиуса не было ни малейшего представления о том, как ему следует действовать, если он кого-нибудь встретит. Он знал только одно: ему нужно срочно покинуть борт этого проклятого корабля!

Сдерживая дыхание, поминутно оглядываясь, он прошел по небольшой деревянной лесенке на палубу. К счастью для него, в этой ее части никого не было. Гропиус попробовал сориентироваться. Корабль уже отошел от берега метров на пятьсот, взяв курс в южном направлении. При других обстоятельствах Грегор с удовольствием насладился бы открывавшимся ему видом проходящих мимо кораблей и огней набережной. Но сейчас ему была совсем не интересна вечерняя панорама города. Он раздумывал, не прыгнуть ли ему в воду, чтобы поплыть к берегу, но, перегнувшись через перила, увидел, какие огромные волны нарезает носом корабль, и отказался от этой мысли.