Онлайн книга «Смертельный код Голгофы»
|
— Но не из христианского же человеколюбия Ватикан финансирует этот орден! — Из человеколюбия? Как смешно! Нет, из чувства самосохранения! Кардинал-госсекретарь Кальви до сих пор верил в то, что орден In Nomine Domini имеет в своем распоряжении папку «Голгофа» и может привести доказательства, что останки, найденные под стеной Иерусалима, принадлежат Иисусу, Господу нашему. — А где на самом деле эта папка? — И вы еще меня об этом спрашиваете? — Родригес посмотрел на него с недоверием. — Мазара утверждал, что это вы забрали папку после смерти Шлезингера, чтобы получить деньги. — А почему именно я? — Вы единственный, кто находился в каких-то отношениях со всеми знавшими о ней. — Но у меня ее нет. Может быть, Шлезингер унес ее с собой в могилу. — Об этом одному Богу известно, да и у Него наверняка есть свои причины сомневаться. Шлезингер был хитрая бестия. Он продал Джузеппе Мазаре только часть доказательств своего открытия, видимо желая таким образом обезопасить свою жизнь. Наверное, он подозревал, что после передачи всех доказательств его убьют. Гропиус смотрел непонимающе. — Ради всех святых, кто такой Джузеппе Мазара? — Предшественник кардинала-госсекретаря Паоло Кальви. Кальви и Мазара были членами курии и к тому же смертельными врагами. Кальви завидовал положению Мазары. Это знали все. Он считал, что из него вышел бы лучший кардинал-госсекретарь, и не стеснялся говорить при всех, что Мазара глуп и не приносит пользы церкви. Однажды во время возвращения из Кастель Гандольфо[27]в Рим лимузин, в котором ехал Мазара, занесло, он врезался в дерево и загорелся. Мазара чудом выжил, но сильно обгорел. В конце концов он исчез из Ватикана и появился снова только год спустя — уже в качестве вымогателя-шантажиста своего последователя кардинала Паоло Кальви. С тех пор Мазара крепко держит Кальви в своих руках. Теперь вы понимаете, почему Мазара прибегает к любым средствам и давит на все рычаги, чтобы получить папку Шлезингера? — Конечно. Но этот Мазара… — Совершенно верно, он сумасшедший! — Родригес не дал Гропиусу договорить. — Говорят, раньше он был светлая голова, но со времени того несчастного случая он проявляет очевидные признаки сумасшествия. Он желает, чтобы его, как основателя ордена, называли «ваше святейшество». Раньше Мазара был открытым, общительным либералом. А превратился — в радикального консерватора, в реакционера, садиста. Он утверждает, что принимает к себе нагрешивших священников и наставляет их на путь истинный. На самом деле он использует их для удовлетворения своих низменных инстинктов и «во имя Господне» пытает и убивает их. — Нагрешившие священники? Не понимаю. Родригес пожал плечами. — Такие люди, как я. Я был сельским священником и встретил ее, она была учительницей, божественное создание. Я не хотел расставаться с ней и тем самым запустил безжалостную машину, которая привела меня к лишению права на профессию. На какие средства я, лишенный прихода священник, мог бы жить дальше? — Я понимаю. А потом вы попали к «его святейшеству» в немилость. — Так и было. Когда я впервые увидел Франческу Колеллу, мне вспомнилась моя несчастная любовь. Она давно уже оставила меня, а синьора Колелла была как две капли воды похожа на нее. Все кончилось плохо. Я напился, и мои братья призвали меня к благоразумию. Мазара не терпит пороков. Он рассматривает жизнь как наказание. |