Книга Смертельный код Голгофы, страница 35 – Филипп Ванденберг

Голос Фелиции звучал гневно и плаксиво одновременно, поскольку ничто так не обижает женщину, как ее обманутое доверие.

Гропиус сделал вид, будто не обратил на это внимания.

— Вы ожидали эту посылку? — спросил он неожиданно.

Погруженная в свои мысли, Фелиция посмотрела на посылку, потом взяла ее в руки, прочла адрес отправителя, потрясла коробку и ответила:

— Нет, не имею понятия. Какая-то торговля по каталогам.

Нервозность профессора не осталась незамеченной для Фелиции. Она считала Гропиуса человеком, умудренным опытом, который знает, как поступить, в любой ситуации.

Фелиция начала открывать посылку. Гропиус подскочил к ней, вырвал коробку из рук и поставил перед окном на пол. Потом схватил Фелицию за руки и внимательно посмотрел ей в глаза:

— Фелиция! Это бомба! Вы ни в коем случае не должны открывать эту посылку!

Фелиция испуганно смотрела на него:

— Что же делать?

— Это срочно нужно убрать отсюда, выкинуть вон!

— Но куда? — спросила она, охваченная волнением.

— Вон отсюда, главное — подальше выбросить! — Гропиус выбежал из дома, открыл багажник своей машины, вернулся и вынес посылку.

— Может быть, позвонить в полицию? — только и успела крикнуть Фелиция вслед отъезжающему автомобилю.

— Позднее! — едва услышала она в ответ, и автомобиль скрылся за поворотом.

Гропиус мчался вниз к долине, к карьеру. Он уже не был абсолютно уверен, что решение было правильным. Он не понимал, что с ним происходит, чувствовал себя будто во сне. Вероятно, все, что свалилось на него за последние дни, было слишком тяжелым испытанием для психики, и оно не могло пройти бесследно. Может быть, это было самым глупым решением, какое он только мог принять: мчаться по извилистой дороге с бомбой в багажнике, не имея никаких шансов уцелеть, если эта штука взорвется у него за спиной. От страха его затошнило, а горло будто сдавила железная рука. Перед глазами в моросящем дождике расплывалась узкая лента дороги. Гропиус засмеялся громко и без стеснения, как смеются в мгновения глубочайшего страха. Он смеялся как сумасшедший, поняв, что его жизнь может закончиться у следующего дерева, бессмысленно и бесследно.

Он доехал до набережной и повернул направо. В паре километров к северу, в Гмунде, дорога расходилась, и одно из ответвлений вело в направлении Шлирзее. Там был гравийный карьер, он решил остановиться у него и позвонить в полицию.

Едва Гропиус доехал до развилки, зазвонил телефон. Это была Фелиция. Ее голос срывался:

— Гропиус, только что мне кто-то позвонил, спросил, получила ли я посылку, и сказал, что, если мне дорога жизнь, я должна как можно скорее избавиться от нее. В 16 часов она взорвется, и весь дом взлетит на воздух.

Гропиус ничего не ответил, только сильнее нажал на газ.

— Гропиус! — Фелиция почти кричала. — Гропиус, вы меня поняли?

— Да, — ответил он, — который час?

— Ровно 16 часов.

Гропиус ударил по тормозам. Дальше все было как в тумане: он направил машину к пологому спуску, который вел в карьер, остановился на полдороге, выключил мотор и вышел из машины, а потом побежал. Грегор мчался туда, откуда приехал, он пересек дорогу и побежал дальше, прорываясь сквозь мокрые от дождя кусты. Он не знал, сколько прошло времени, когда раздался глухой взрыв и взрывной волной его бросило на землю. Инстинктивно он накрыл голову обеими руками, лицом уткнувшись в сырой мох.