Книга Смертельный код Голгофы, страница 43 – Филипп Ванденберг

Конечно, эта непредвиденная оплошность, если можно так выразиться, только усугубляла их и без того шаткое положение и была весьма нежелательна, поскольку с момента допроса Гропиус знал, что он постоянно находится под наблюдением. Безусловно, шпионы Инграма видели их пьющими шампанское в отеле и думали только о том, какие из этого сделать выводы. В такие моменты, как этот, Гропиус умел находить в проигрышной ситуации не только отрицательное, но и позитивное. Он даже думал об игре в кошки-мышки со своими преследователями и строил планы, как бы посильнее озадачить этих людей. Но потом он все же возвращался к реальности и его начинало заботить то, что скандал с трансплантацией может длиться очень долго и это будет препятствовать возвращению в клинику или даже сделает его вообще невозможным.

Гропиус был тем человеком, который не любил пускать дело на самотек, совсем нет, когда речь шла о его средствах к существованию. А на кону стояли именно они! Он не знал, что между тем его персоной занимались сразу в четырех разных местах. Он также не видел никакой связи между операцией и взрывом, несмотря на то что ему было абсолютно ясно, что этот двойной инцидент едва ли был случайностью.

От Фелиции Гропиус узнал, что она сообщила полиции далеко не все, что могло иметь значение для прояснения обстоятельств дела. Она умолчала о десяти миллионах евро на швейцарском счете, и это показалось Гропиусу вполне понятным по причине грабительских налоговых отчислений, которые ей пришлось бы выплачивать, поступи она иначе. Но то, что она ничего не рассказала о двойной жизни Шлезингера, Гропиус не смог для себя объяснить и не одобрял. В этом он видел ключ к разгадке тайны.

Напрасно Гропиус пытался отыскать связь между той информацией, которую он получил от Фелиции, и ходом расследования: он никак не мог найти кончик нити, потянув за которую можно было бы размотать весь клубок. После целого дня интенсивных размышлений он должен был признать, что не продвинулся в своих предположениях ни на шаг.

Уже наступил вечер, когда Гропиус отложил листы со всевозможными заметками и схемами в сторону, и тут позвонила Рита. Эта девушка всегда была под рукой, когда в ней нуждались, а это был как раз такой вечер.

Она пришла к Гропиусу в темном костюме, юбка которого была неприлично коротка. На ногах у нее были черные сапоги. Она сообщила, что Меркурий и Венера как раз находятся в какой-то конъюнкции, которая очень благотворно влияет на секс. За это они выпили великолепного бароло.

Неизбежно разговор скатился на тему настроений в клинике, и Рита болтала об этом без остановки. Главврач доктор Фихте, судя по слухам, уже подал заявление, чтобы занять место Гропиуса, хотя никто не говорил, что вакансия открыта.

Фихте? Именно Фихте? Гропиус считал, что Фихте на его стороне. Он знал обстоятельства, которые привели Гропиуса к вынужденному отпуску, лучше, чем кто-либо другой. И кроме того, он лучше всех знал, что смерть Шлезингера была обусловлена причинами криминального характера и тем самым находилась вне зоны его ответственности.

— Ну, брось, Грегор, это же только слухи. Может, на деле все совсем не так, — сказала Рита, когда увидела, как резко изменилось выражение его лица. Она уже пожалела, что вообще начала рассказывать, о чем болтают в клинике. Ей следовало бы догадаться, что он этому не обрадуется. В любом случае вечер, который начался так томно, теперь подошел к концу.