Книга Замок проклятых, страница 14 – Ромина Гарбер

Я холодею при виде пары огромных гаргулий, которые встречают нас у подножия лестницы, роскошной лестницы, разветвляющейся в форме буквы Y. Существа сидят на земле, словно охраняют ступени, а их крылья расправлены и устремлены вверх, они превращаются в парящие над ступенями перила, которые тянутся до следующего этажа.

Я изучала готическую архитектуру и читала, что гаргулий устанавливали, чтобы отгонять злых духов. Чаще всего их размещали в храмах на фасаде здания, это означало, что демоны снаружи, а спасение внутри, поэтому встреча с этими чудищами внутри замка совсем не радует меня.

Беатрис ведет меня дальше, мимо лестницы, и мы оказываемся в обеденной зале с деревянным столом, за который можно усадить человек двадцать. Но в конце стола стоят только два стула.

– Хочешь умыться? Ванная комната справа.

Я беру сумку с собой в ванную, когда я возвращаюсь, на столе уже стоит еда. Я сажусь напротив тети на стул с высокой спинкой, передо мной тарелка красного супа. Еще на столе три маленькие тарелки: одна с оливками, другая с сыром, третья с колбасой чоризо, блюдо с дюжиной фрикаделек в панировке и половина буханки хлеба.

– Ты пробовала когда-нибудь гаспачо?

Я киваю. Родители любили этот испанский томатный суп, мы часто ели его.

– Он холодный, – говорит она, когда я начинаю дуть на ложку.

Наверное, я слишком нервничаю, я ведь знаю, что суп едят холодным.

– То, что на маленьких тарелках, называется тапас, а в большом блюде крокеты, – говорит тетя, указывая на фрикадельки в панировке, – часть из них сделана из хамона серрано, часть – из сетас.

Я знаю, что хамон – это ветчина, но совершенно не представляю, что такое сетас. Я доедаю суп и съедаю пару крокетов, пробую оба вида и догадываюсь, что сетас – это грибы.

– Я управляю местной клиникой, – объясняет мне Беатрис, она не говорит с набитым ртом, сперва тщательно прожевывает пищу, – которая основана нашей семьей, и в округе на много километров вокруг больше нет лечебных учреждений.

Она будто рекламирует свои услуги, видно, что работа для нее – источник гордости.

– Твой врач прислал мне информацию о лечении, которое ты проходила, поэтому я буду продолжать давать тебе лекарства.

Похоже, кроме нее, в замке никто не живет, у нее на пальце нет обручального кольца, нас никто не обслуживал во время ужина, ни на стенах, ни на каминной полке нет ни одной фотографии в рамке.

– Если ты закончила, пойдем со мной, – произносит тетя и забирает мой стакан с водой.

Я хватаю сумку и иду за ней обратно к разветвляющейся в форме буквы Y лестнице с гаргульями. На этот раз тетя поднимается по лестнице, после секундного колебания я иду за ней.

Гаргульи будто не спускают с нас глаз. Я дохожу до площадки в середине лестницы, насчитав десять ступенек, потом мы поднимаемся еще на двенадцать по правой стороне буквы Y и сворачиваем в малиновый коридор.

– Это жилая часть дома, – говорит тетя, остановившись у закрытой двери, – большая часть здания в аварийном состоянии и закрыта для посещения, поэтому надо соблюдать определенные правила, когда живешь здесь.

Она мрачно смотрит на меня, и я вспоминаю фотографию в пурпурной комнате. На фотографии Беатрис выглядит моложе мамы, но сейчас она обогнала по возрасту свою старшую сестру.

– Правило номер один: нельзя исследовать замок за пределами той комнаты, которую я тебе показываю,– произносит тетя, подняв палец.– Правило номер два,– она поднимает второй палец,– нельзя никого приглашать в гости. Está claro?^[13]