Книга Убить Кролика Питера, страница 72 – Ли Чханён

– Сухо, это твое?

– Нет. Разве не ты ее принесла? Она выпала из твоего кармана.

Увидев фигурку, Ынхе поняла, что ее смутные воспоминания, оставшиеся в спутанном сознании, точно не были ни сном, ни иллюзией. Как и встреча с мужчиной, распылявшим зеленый спрей, и попытка снять с него капюшон.

Это он специально положил Соколиного Глаза в карман Ынхе.

Чтобы показать, что появился новый воин Царства Чу.

Когда Ынхе открыла дверь и вышла на улицу, перед ее глазами открылся вид на район.

Комната Сухо располагалась на крыше бани, которая принадлежала его родителям.

Рядом с крышей возвышалась, словно достопримечательность, дымоходная труба с надписью «Сухотхан» ^[39].

– Твои родители до сих пор держат баню.

– Пока посетители еще есть. Хотя уже наблюдается серьезный дефицит…

– Что скажут родители? – спросила Ынхе с серьезным видом.

Ей не хотелось, чтобы о случившемся с Ынчхоном и мамой узнал кто-то еще.

– Не волнуйся. Это мое личное пространство. Сюда ведет отдельная лестница, поэтому родители даже не знают, в комнате я или нет, – успокоив Ынхе, Сухо вдруг заговорил о прошлом. – Помнишь? До третьего класса началки у меня было прозвище Банный Сухо. Из-за этой дурацкой трубы, которую видно из любой точки района… Но потом, в четвертом классе, когда ты меня побила, мое прозвище изменилось. Я стал Слабаком Пак Сухо, которого избила девчонка.

– Да уж… И зачем было дразнить Ынчхона?

– Так ты не помнишь.

– ?..

– Это было не из-за Ынчхона. Ты решила, что я мешаю девочкам играть, и разозлилась на меня. Другие ребята тоже так шутили, но мне просто не повезло. После твоего удара я отключился и меня отвезли в больницу. Вот через какое унижение пришлось пройти. Тогда-то все и началось. Я стал дразнить Ынчхона. Похоже, я был слишком юным и глупым, поэтому думал, что лучшей местью будет ударить по твоему больному месту.

– Всего из-за какого-то прозвища?

– Всего? Ты понятия не имеешь, что значит, когда другие парни считают тебя слабаком.

«Я-то думала, что только мне было тяжело, что только я – жертва…» – Ынхе вдруг почувствовала себя виноватой. Хотя в голове и возник вопрос, есть ли смысл извиняться сейчас, она все равно хотела сказать это вслух:

– Понимаю, что уже слишком поздно, но мне жаль.

Сухо широко улыбнулся, словно только этого и ждал. Яркий солнечный свет заиграл в его волосах, и это выглядело довольно красиво.

– Ынхе, я хочу кое-что тебе сказать… – Сухо заговорил с серьезным видом. Но это оказалось не так-то просто.

– Ох, как же быть? Бедняжки! Что же делать? – в этот момент их разговор прервал громкий женский плач.

Ынхе и Сухо подошли к перилам и посмотрели в ту сторону, откуда доносился звук.

Женщина сидела на асфальте и громко плакала, а вокруг нее столпились люди. Все это происходило перед домом Ынхе.

Перед главными воротами была натянута полицейская лента, вокруг которой стояли сотрудники полиции.

– Кажется, у меня дома что-то происходит.

– Может быть, обнаружили, что директор Ом убил Ян Джонхо?

– Вряд ли. Я своими глазами видела, что уборщики избавились от тела и начисто смыли все следы убийства.

Полицейские разогнали зевак. Когда те разошлись, Ынхе смогла увидеть сидящую на асфальте женщину, которую тут же узнала.

Это была тетушка Хиджа, которая работала в церкви волонтером вместе с матерью Ынхе. Когда полицейский попытался поднять ее, она зарыдала еще громче.