Книга Сомневающийся убийца, страница 129 – Цзюньлинь Чэнь

Мы все меньше разговаривали и в конце концов почти перестали обращать друг на друга внимание. Она пряталась в темном углу, сидела там, не шевелясь, лицом к двери, сжимая в объятьях спящую малышку, и ни слова не говорила, когда я возвращался, лишь еле заметно поворачивала в мою сторону голову. В темноте я не видел ни ее лица, ни выражения глаз и не знал точно, смотрит она на меня или в пустоту за моей спиной.

Все изменилось, она изменилась, и я, сам не знаю как, тоже изменился. Прошлая жизнь ушла безвозвратно, в доме больше не было ни тепло, ни уютно. Сяовань боялась разбудить Фан Юань, поэтому все наши ссоры заканчивались «холодной войной». Я и сам мучился, переживал за нее, боясь, что ее организм не выдержит такого напряжения. Со временем мы привыкли вообще не разговаривать, дни проходили без ссор, и жизнь превратилась в унылое существование, наполненное молчаливыми уступками друг другу.

Я не знал, как вести себя в такой ситуации, даже не знал – нормально ли это или нет, ведь право не научило меня, как строить семейные отношения, а супружеская жизнь гораздо менее предсказуема, чем работа. И я выбрал бегство: полностью переключился на преподавание, надеясь, что, когда Фан Юань подрастет, Сяовань, наверное, станет лучше. Я почти не отдыхал, мучимый разными мыслями, и, только когда приходил на работу, мне удавалось отпустить переживания, накопленные за проведенный дома вечер. Я и подумать не мог, что семена трагедии уже начинали прорастать.

Однажды вечером, как обычно поздно, я возвращался домой. Всю дорогу у меня дергался правый глаз, словно предупреждение из потустороннего мира, и толпившиеся у ворот жилого комплекса люди подтвердили мои опасения. Тревога моя росла, пока я пробирался сквозь толпу. Все смотрели туда, где был мой дом, мой подъезд. Сквозь гомон людских голосов я услышал обрывки фраз: женщина с ребенком прыгнула из окна, девочке всего шесть месяцев от роду, муж профессор в университете…

Не уверен, что я слышал все четко, в тот момент голова раскололась на части, будто под кожу ввели ртуть, ноги потяжелели, словно свинцовые. Расталкивая всех руками, я пробрался через толпу и увидел это.

Тело дочери в пеленке было изуродовано до неузнаваемости. Белая пижама Сяовань намокла от крови. Ее лицо окаменело, руки и ноги неестественно вывернулись. Я, который за последние полгода и парой фраз с ней не обмолвился, в тот момент даже не мог кричать, только… мычал… горестно и прерывисто. Не мог вспомнить, когда я последний раз ее обнимал, и тело Сяовань показалось мне холодным и незнакомым. Постепенно в голове образовалась полнейшая пустота. Крики толпы, вой полицейской сирены – все звучало как в тумане.

Осмотрев место происшествия, полицейские установили причину смерти. Падение с седьмого этажа привело к повреждению внутренних органов, обе потерпевшие погибли на месте. Конфликтов в семье не выявлено, следов взлома не обнаружено. На основе устных показаний соседей и моих ответов, хотя я был словно в трансе, предварительной причиной смерти установлено самоубийство, совершенное в состоянии послеродовой депрессии.

После дачи показаний я как лунатик вышел из полицейского участка, мозг начал потихоньку восстанавливаться от пережитых за ночь страданий. Белесое небо на горизонте окрашивалось в предрассветный красный. Я шел вперед, туда, где светало, но не в сторону дома – я и сам не знал, куда мне идти. Я долго бродил по улицам, когда дорогу мне перешла пара: муж с женой, которые вели за руку мальчишку с рюкзаком на спине. Только в это мгновение я осознал, что Сяовань и Фан Юань больше нет…