Книга Сомневающийся убийца, страница 131 – Цзюньлинь Чэнь

Я начал возвращаться к прежней жизни и вернулся на работу после отпуска, ведь этого ждала от меня Сяовань. Она сказала, что нельзя больше так существовать, я должен взять себя в руки и вновь заняться, с таким же упорством, как и раньше, таким горячо любимым мною правоведением. Но после работы я теперь всегда вовремя возвращался домой.

Колесо времени крутится без остановки, и, не успел я оглянуться, пролетели двадцать пять лет, и все это время Сяовань на фотографии была моим верным спутником. Хотя теперь я живу, можно сказать, в достатке, но так и не переехал из старой квартиры, слишком привык жить здесь. Ее радостный смех, пусть я и не слышал его с прошлого века, все еще живет в этих стенах. Все меняется, и наша жизнь так или иначе идет в ногу со временем. Мой дом давно уже окружили высокие многоэтажки. Дорожки в Южном парке, где мы гуляли, держась за руки, заросли сорняками… С каким бы интересом исследовали этот мир Сяовань и Фан Юань, будь они живы! Фан Юань бы выросла красавицей, вылитая мама. Представляю, как они обе смотрели бы на меня, хлопая ресницами, а глаза светились бы от любопытства!

На работе из простого преподавателя я вырос до заведующего кафедрой, из заведующего кафедрой – до замдекана, а потом и до декана факультета права. За это время ректоры сменяли один другого, уходили старые и приходили новые преподаватели и сотрудники. У меня не было близких друзей, и в конце концов не осталось никого, кто помнил мою историю. Окружающие считали меня или «народным учителем», старательным и добросовестным, или нелюдимым чудаком. И только я знал, что право – дело всей моей жизни, моя религия, а Сяовань – душа и мой вечный защитник. Так распорядилась судьба, и я был доволен тем, что имею… А может, просто выдавал желаемое за действительное.

В моей группе учился парень по имени Лян Юйчэнь. Веселый и общительный, он легко сходился с людьми. Пока я вел занятия у его группы, он часто приходил ко мне с вопросами касательно права. Некоторые студенты усердно учатся, только чтобы создать приятное впечатление у преподавателя, а к самому предмету не питают особого интереса. Но по Лян Юйчэню сразу было видно, что он не такой, как его однокурсники, кому родители уже расстелили красную дорожку в профессию, нет, я чувствовал, что он так же горячо любит право и всем сердцем желает посвятить себя этому поприщу. К сожалению, он так и не определился, будет ли поступать в магистратуру. Насколько я знаю, его семья жила в стесненных условиях, и он не хотел обременять родителей большими расходами. Нечасто встретишь таких детей, как он, которые не хотят сорить заработанными кровью и потом деньгами родителей.

Однажды я заметил у него на запястье часы, показавшиеся мне знакомыми, мое сердце чуть не остановилось. Это были часы точь-в-точь как те, что я когда-то подарил Сяовань, но давно уже не мог их найти и за прошедшие десятилетия совсем забыл о них.

Часы были старомодные, почти антиквариат, и якобы из любопытства я попросил Лян Юйчэня снять их и дать мне посмотреть. Я не мог ошибиться: царапина на краю циферблата была точно такой же, как в моих воспоминаниях двадцатипятилетней давности. Сяовань, убираясь по дому, вечно ударялась часами о журнальный столик. Меня прошиб холодный пот.

Это часы, которые я подарил Сяовань!