Книга Полет птицы Пэн, страница 106 – Priest P大 (Прист)

Смельчаком оказалась женщина. На вид ей было двадцать или тридцать лет. И пусть она выглядела юной, среди заклинателей мнимая молодость ни о чем не говорила.

Она стояла в маленькой лодке, из тех, что стоили пять монет за человека. Вероятно, из-за нехватки средств, одета она была в простое даопао^[117], какое носили как мужчины, так и женщины. Даопао пусть и не выглядело потертым, но было далеко не новым, на манжетах красовались маленькие заплатки. За спиной у нее висели потрепанная сумка и меч, ножны которого покрывали пятна ржавчины.

Она, казалось, совсем не заботилась о своей внешности. Вся в грязи, она едва ли могла показаться великой заклинательницей.

Чэн Цянь имел достаточно острый слух, чтобы на расстоянии уловить шепот других мечников:

– Кто это? Ей что, жить надоело?

– Тс-с! Это Тан Ваньцю чжэньжэнь с горы Мулань.

– Что? Она – Тан Ваньцю? Та, кто практикует «безумство меча»…

– А почему она тоже здесь?

– Ну… просто… она действительно переоценивает свои способности.

Чэн Цянь точно уловил в шуме слова «гора Мулань».

Она тоже носила фамилию Тан… Что связывало ее с тем призраком, Тан Чжэнем?

Но не успел Чэн Цянь подумать об этом, как бесцветные души, парившие в небе, повернулись к Тан Ваньцю. Темные тучи извергались зловещими потоками; лодочник, плывший с Тан Ваньцю, от испуга сжался в комок, пожалев, что не бросился в море.

Цзян Пэн окинул женщину безразличным взглядом и неожиданно сжал губы. До ушей всех присутствующих донесся пронзительный свист. Чэн Цянь почувствовал, как загудело в голове, ему даже показалось, что он оглох.

Призрачные тени начали собираться вместе, напоминая огромного черного дракона. Дракон изогнулся и спикировал прямо на заклинательницу в хлипкой лодке. До смерти перепуганный лодочник с жалким воем бросился за борт, но не успел он коснуться воды, как призрачная тень схватила его за лодыжку.

Когда свирепый призрак уже почти сломал несчастному ногу, над ними пронесся сияющий меч, отрубив чудовищу голову.

Несмотря на ржавые ножны, сам клинок был чистым и ослепительно ярким. Измученная женщина стояла одна на носу лодки, окруженная тысячами призрачных теней.

Но каким бы блестящим ни был ее меч, он лишь изредка вспыхивал среди непроглядных туч. Крики и хохот призраков смешивались с ревом волн. Черные тени почти поглотили Тан Ваньцю, ее жалкая фигура лишь время от времени мелькала среди них.

Она была одиноким бойцом. Даже находясь в столь плачевном положении, эта женщина внушала благоговейный трепет.

Казалось, ей было наплевать на тех, кто ради спасения собственной шкуры предпочел роль зевак. На ее лице читались уверенность и твердость. Она была живым воплощением язвительности.

Захваченный битвой, Чэн Цянь перестал моргать. Но вскоре он обнаружил, что что-то не так. Меч Тан Ваньцю по-прежнему, сияя, скользил то вверх, то вниз. Ее усилия, что выглядели так величественно и грозно, на самом деле были тщетны.

В то время как темный заклинатель беззаботно восседал на облаках, скрестив ноги и наслаждаясь представлением, призрачные тени накатывали волнами и постоянно собирались в воздухе, непрерывно ныряя к Тан Ваньцю.

Чэн Цянь поморщился. Ему казалось, что Тан чжэньжэнь не может сравниться по силе с этим темным заклинателем.

Слова, что «зло не восторжествует над добродетелью», – просто чушь собачья. Сложно было отрицать, что темный заклинатель куда сильнее. Какой бы бесстрашной ни выглядела эта женщина, в конечном счете она была лишь человеком из плоти и крови.