Книга Полет птицы Пэн, страница 75 – Priest P大 (Прист)

Поначалу Янь Чжэнмин думал, что Чэн Цянь украдкой возьмет несколько книг или рассказов про различные хитрости, как сделал Ли Юнь. Но, к его большому удивлению, однажды Янь Чжэнмин мельком увидел, как Чэн Цянь со всей серьезностью читает о путях самосовершенствования и техниках владения мечом.

На основании этого бесполезный дашисюн Янь Чжэнмин сделал вывод, что Тунцянь сошел с ума.

Чэн Цянь был совсем не таков, как Хань Юань, который тоже вступил в клан чуть больше года назад, но все еще не мог распознать всех иероглифов в правилах.

Однажды Янь Чжэнмин снова открыл для Чэн Цяня библиотеку и, не удержавшись, задал мальчику вопрос, который давно хотел задать.

– Тунцянь, – серьезно произнес молодой господин Янь. – Скажи-ка честно, что ты задумал? Хочешь побунтовать у Южных Ворот?

Чэн Цянь понимал, что ласточкам и воробьям не понять устремлений величественного лебедя^[100].

– Учитель говорил, что и стебелек, и столб, и уродец, и красавица Си Ши – все едино с точки зрения великого Дао^[101]. Дао может принимать различные формы, но оно никогда не отходит от первоначальной цели. Я хочу прочесть больше, чтобы дополнить методы самосовершенствования нашего клана, – уклончиво ответил Чэн Цянь.

– Тебя только год как приняли в клан, зачем так спешить с изучением этих методов? – изумился Янь Чжэнмин.

– В прошлом, когда мы вернулись из Долины Демонов, дашисюн сказал, что вырвет все перья Цзыпэн чжэньжэнь, верно? Как ты собираешься одолеть ее, если не освоишь ни одного метода самосовершенствования?

Янь Чжэнмин еще больше удивился.

– Да, я так сказал. Но еще я сказал «однажды». Старой курице больше восьмисот лет, а мне всего шестнадцать. К чему такая спешка? Может, через семьсот или восемьсот лет я буду сильнее нее.

Вот ведь мастер строить воздушные замки…

За год Янь Чжэнмин заметно подрос, он становился все более похож на взрослого мужчину. Незрелость исчезла из его поведения, зато в нем прибавилось изящества и элегантности. Чэн Цянь ему в какой-то степени завидовал: он часто смотрел на свои худые руки и маленький рост, а затем на дашисюна. Но этой капли восхищения и зависти не хватало, чтобы Чэн Цянь смирился с беспредельным зазнайством и самолюбованием Янь Чжэнмина.

Этот гад держал себя так, будто считал, что его красота способна затмить Сун Юя и опозорить Пань Аня^[102]. Любая отражающая поверхность, будь то лужи после дождя или блестящие лезвия мечей, использовалась им как зеркало. И по выражению его лица в эти моменты Чэн Цянь понимал, что Янь Чжэнмин неимоверно восхищен собой.

Если человек использует мечи как зеркало, есть ли разница, будет он совершенствоваться восемьсот или восемь тысяч лет?

Чэн Цянь не придумал, что ответить, и отошел в сторону, чтобы продолжить чтение книги, которую не смог дочитать в прошлый раз.

Его переполняло чувство, что клан Фуяо никогда не станет лучше.

Через несколько шагов Янь Чжэнмин о чем-то задумался и развернулся. Он выудил из рукава сверток с молочными пирожными и угрюмо протянул его Чэн Цяню.

– Возьми, это тебе, коротышка.

Чэн Цянь с готовностью принял угощение, даже не поблагодарив, и нетерпеливо махнул рукой, призывая Янь Чжэнмина поскорее отстать.

В тот же день, когда Чэн Цянь закончил читать и расправился с десертом, он вдруг почувствовал желание прибраться на нижнем этаже библиотеки.