Книга Топить в огне бушующем печали. Том 1, страница 205 – Priest P大 (Прист)

* * *

В следующую секунду в кургане шаманов раздался громкий плеск. Озеро пошло невысокими ледяными волнами – те захлестнули каменную плиту, обрызгав обнаженную лодыжку Шэн Линъюаня.

«Наверняка причина кроется в этом теле», – напряженно подумал он, прислушиваясь к себе.

Шэн Линъюань знал, что почти полностью сгорел в пламени Алой Бездны Чиюань, а те немногие останки, которые подобрали несколько тысяч лет назад, лежали неизвестно где и значительно поистерлись. Также возможно, что техника «Живой кормит мертвого» привнесла в восстановленный сосуд новые недуги. А еще бывший император не без иронии припомнил, что его тело с самого рождения не отличалось здоровьем.

Впрочем, как ни размышляй, а этот сосуд для духа полон изъянов. Шэн Линъюань постоянно чувствовал себя неважно. В его груди будто бы образовалась течь, из-за чего горлом постоянно шла кровь. Холодный воздух, наполняя легкие, словно выстужал все тело, и то, как выяснилось, совершенно не держит тепло. Едва кровь из нутра выплеснулась на ладонь, как тут же остыла.

Шэн Линъюань ощущал свои сердце и легкие пустыми и совсем невесомыми, в то время как тяжелые кости гнули его к земле. Почему-то все время мерещилось, что между его сознанием и миром стоит какая-то завеса. Вдобавок ко всем бедам вернулась страшная мигрень, и ее приступы мучили его так же, как это случалось в прошлой жизни. Боль терзала виски и не желала отступать.

Под гнетом страданий Шэн Линъюань не удержался и упал на колени рядом с бронзовым гробом. Перед глазами все плыло. Лицо Алоцзиня, не закрытое крышкой, виделось мутными пятнами. От алтаря веяло прохладной сыростью, которая легко просачивалась сквозь тонкие рваные одежды, сплетенные Шэн Линъюанем из лоз. Этот пронизывающий холод дарил смутную надежду на вечный покой…

От страданий Шэн Линъюаня у Сюань Цзи болезненно сжалось сердце. Он без раздумий кинулся к нему, чтобы как-то помочь, но спустя пару шагов опомнился и даже испугался.

Он отродясь не бывал матерью Терезой, не любил безоговорочно всех и вся, а его ежедневная приветливость и показное дружелюбие выросли из неприязни к грубости и ссорам. Сюань Цзи не назвал бы себя мелочной душонкой, живущей по принципу «слабого подтолкни», но и праведником, готовым ради ближнего снять последнюю рубашку и ответить добром на зло, себя тоже не считал. И особенно он не собирался жалеть древнего демона, который дважды пытался его убить и чуть не пригвоздил к ожившему трупу Алоцзиня.

Но когда он увидел, что у Шэн Линъюаня горлом идет кровь, первым порывом Сюань Цзи стало броситься к нему и чем-то помочь. Это желание было неестественным, нелогичным, и тревога за другого сжимала тисками сердце.

Заподозрив, что это очередная ментальная атака, Сюань Цзи прикусил кончик языка, чтобы хоть как-то противостоять древнему демону (а может, сразу двум). Стараясь держаться хладнокровно, он уставился на двух чудовищ-жэньмо, призванных Темным жертвоприношением, и цинично прикинул: «Хорошо бы эти двое упокоились в одном гробу… Может, тогда наступит тишь, гладь да благодать?»

А в это время у Шэн Линъюаня страшно шумело в ушах. Ему даже показалось, что он на несколько мгновений потерял сознание. Перед глазами по-прежнему все плыло, сосредоточиться хоть на чем-то не получалось.