Книга Топить в огне бушующем печали. Том 1, страница 224 – Priest P大 (Прист)

В мелькнувшем воспоминании будущий император был не один – с ним сидел такой же юный Алоцзинь и, подперев голову, внимательно наблюдал за его работой. Судя по всему, кропотливое и вдумчивое письмо Шэн Линъюаня действовало на него усыпляюще. Как бы Алоцзинь ни старался, но веки его тяжелели, голова заваливалась набок. Не успел он толком понять, что засыпает, а уже явно заклевал носом. Наконец, поддавшись дреме, юный шаман свалился лбом на стол, прямо в чашку, куда Шэн Линъюань набрал вместо чернил сок неизвестного растения. Чашка перевернулась, повсюду разлетелись брызги и сели «цветки персика» – похожие на соцветия кляксы. Задело и Шэн Линъюаня, и с таким трудом переписанный лист. Будущий император не выдержал, подскочил с места и задал Алоцзиню трепку…

Эта сценка из прошлого встала перед глазами Сюань Цзи лишь на секунду, и можно было подумать, что ему просто привиделось, но нет… То есть получается, что именно Шэн Линъюань перевел часть наследия шаманов?

Почему-то ни в одном историческом источнике не встречалось никаких упоминаний о шаманах. Складывалось впечатление, что их никогда и не было. Остались лишь Зеркальные бабочки и кое-какие «чары» как единственные свидетельства существования древней культуры этого народа. Да и то, узнай люди конкретно про эти свидетельства, так наверняка бы сделали из шаманов типичных злодеев, каких лепят в кино и массовой литературе.

Скорее всего, ученики Юэдэ тоже считали, что раскопанный курган принадлежит какому-то загадочному племени древности, любящему позабавиться со злыми чарами. Однако после этого народа не осталось никакого исторического или культурного наследия, и те исследователи, кого нанял Юэдэ, наверняка пришли к выводу, что было некогда общество с типичным рабовладельческим строем, примитивное настолько, что не успело создать никаких предпосылок для перехода к феодализму, вот и кануло в небытие, смытое с полотен истории. А то, что разорили курган, – так это ничего. Самое большее – крах репутации господина Юэдэ и серьезные обвинения в мошенничестве, повлекшие угрозу общественной безопасности. Никто и не подумает, что его ученики разрушили какой-то культурно-исторический памятник.

Все эти мысли промелькнули в голове Сюань Цзи за доли секунды, и ни одну из них он не успел хорошенько обдумать. Только заметил, что лицо Шэн Линъюаня снова приняло безучастное выражение.

Тем временем трясина, отправленная назад к старику, в толпу его последователей, уже растеклась по земле и засосала всех и каждого. Не успели они, побарахтавшись в ней, кое-как вылезти или хотя бы протереть глаза от грязи, как увидели, что их лидера, старика в танчжуане, что-то оплело. Послышался ясный треск – старик завопил от боли. К тому времени вспышка от разорвавшейся ракеты уже померкла, и ученики увидели, что руку старика, сжимавшего пусковую трубу, оплели побеги сциндапсуса золотистого. И не только руку – его всего оплели, крепко связали и пригнули к земле. Голову старика задрали под неестественным углом. Глаза его закатились, и были видны только белки.

Следом ученики поняли, что перед ними стоит какой-то человек в изодранных одеждах и с мокрыми волосами. И что глаза его сияют как зимние звезды. Глядя на него, можно было подумать, что он либо горный дух, либо утопец-шуйгуй.